Он нетерпеливо заерзал на скамейке, жалея, что дал Сэнди свою машину. «Но ведь тогда она бы осталась, – решил он. – А так у меня теперь есть свободный вечер, чтобы избавиться ото всего, что я притащил в свой номер из сарая… Вот только как это сделать без машины?» Бадди вспомнил о свалке мусора за кафе. «Я могу упаковать все в мешки и вынести из своего номера». Идея пришлась ему по вкусу, за исключением того, что если Сэнди или Осторе заметят его, то обязательно проверят, что в мешках, а этого допускать было никак нельзя. Да и не только Сэнди или Осторе. Франческа, Камила, Ханниган, Палермо – любой из них задастся вопросом, откуда у Бадди Хоскинса взялось столько мусора. Он тяжело вздохнул и сокрушенно посмотрел на свои забинтованные руки, признавая, что придется ждать, когда он сможет снова водить фургон.

«Только бы никто не вошел в мой номер». Бадди раздраженно нахмурился. На кой черт он вообще восстановил у себя ту лабораторию?! Что хотел узнать? Ответ на какой вопрос хотел получить? Какое зелье пыталась создать тварь? Хорошо. Узнал? Бадди задумался, вспомнил записи, которые делал. «Но я же не химик, черт возьми! Это еще глупее, чем идти к Рипли и просить его избавиться от Хэмпа Льюиса! – гневно подумал Бадди и тут же похолодел. – А что если это был не я? Что если тварь каким-то образом убедила меня это сделать?»

Он попытался восстановить в памяти все, что с ним произошло прошлым днем, но не смог. Все было словно в тумане. Он принадлежал и не принадлежал себе одновременно. «Или же я просто спятил. Съехал с катушек».

На мгновение Бадди показалось, что все жители отеля, все работники кафе вышли на улицу и смотрят на него, требуя ответа. «Есть лишь один способ, чтобы проверить», – решил Бадди и неспешно поплелся в свой номер.

«Безумие или тварь – не самый удачный выбор, – думал он. – Но другого нет. Я никогда бы сам не стал просить психопата убить нормального человека. Никогда бы не устроил у себя лабораторию».

«Но ты ведь бросил Трэйси в колодце», – напомнил ему собственный голос в голове.

«Это другое», – возразил ему Бадди.

«Почему? Думаешь, сбежав, ты дал ей шанс спастись? Нет. Она, наверное, умерла там. И не было никакой твари. Только ты».

«Она жива. Жива, так же, как Джон Грэнни из Омахи. Если бы с ним что-то случилось, то меня бы не выпустили из участка, но я здесь. Так что…»

«Но Трэйси не Джон Грэнни. Она не сможет выбраться сама».

«Ей помогут. Шериф, отец, бармен – все равно кто, но помогут».

Бадди вошел в свой номер, остановился у стола с пробирками. Исписанные в прошлую ночь листы бумаги грудой лежали на стуле. Бадди взял блокнот, открыл первую страницу. Ничего. Лишь черные каракули на белых листах. Даже не буквы, не формулы. «Значит, спятил, – Бадди для верности пролистал блокнот до конца, просмотрел другие листы. – Или спятил, или всю это комедию устроила тварь, чтобы обмануть меня». Он долго стоял у стола, наблюдая за колбой, под которой работала газовая горелка. «Даже сейчас тварь производит свое зелье… – Бадди задумался. – Или сейчас я отрицаю свое безумие, тону в сомнениях и придуманных оправданиях».