– Да. Не очень хорошо вышло… – Бадди замялся, глуповато улыбнулся и пообещал, что в следующий раз будет более осторожен с приемом лекарств.

Осторе кивнул и оставил его одного, решив, что скоро вернется Сэнди. Но она не вернулась. Заказы накопились, заставив Осторе самого обслуживать недовольных посетителей. Бадди вышел на улицу. Сэнди сидела на скамейке, глядя куда-то вдаль.

– Видела, как я разговаривал с Осторе? – осторожно спросил Бадди.

Сэнди кивнула. Бадди кивнул в ответ и сел рядом с ней. Он чувствовал необходимость что-то сказать, но не мог найти нужных слов. Поэтому они просто сидели рядом и молчали. «Почему она не плачет? – думал Бадди. – Почему ни о чем не спрашивает?» В какой-то момент ему начало казаться, что она еще не знает о том, что Льюис мертв. Может быть, догадывается, но боится признаться себе. Бадди повернулся к ней, встретился с ней взглядом и понял, что ошибся. Она знала, но пока еще не решила, как должна реагировать. Может быть, нужно было заплакать. Да. Сэнди знала, что должна заплакать, пыталась выдавить из глаз слезы, но не могла. Все чувства, казалось, закончились сегодня утром, когда она узнала, что Хэмп Льюис пострадал. Тогда и были выплаканы все слезы и сказаны все слова. Теперь ничего не было. И это пугало и злило Сэнди.

Она просидела так почти час, затем, как-то внезапно очнувшись, вспомнила, что оставила работу, поднялась на онемевшие ноги и, пошатываясь, вернулась в кафе.

Вечером, вместо запланированного Осторе барбекю и пива, она выпросила у Бадди ключи от «БМВ» и уехала в Честон. Уехала одна, предупредив, что вернется не раньше утра. Бадди и Осторе проводили ее до стоянки, не переставая надеяться, что она либо передумает, либо предложит им поехать с ней. Но она не сделала ни того, ни другого.

– Можем позвать Камилу и Франческу, – предложил Осторе без особого энтузиазма. – Думаю, они не откажутся от пары сосисок и пива.

– Думаю, не стоит, – сказал Бадди, и Осторе с облегчением согласился с ним, отправившись на кухню.

Какое-то время Бадди оставался на стоянке, бездумно наблюдая за проезжающими по автостраде машинами. Он старался ни о чем не думать, старался не обвинять себя в смерти толстяка-механика, но мысли невольно снова и снова возвращали его к Рипли. «Как я вообще, черт возьми, смог до этого додуматься?!» Бадди вспомнил, как после визита к Рипли встретил Джона Грэнни, вспомнил, как до этого пытался разобраться в том, что создавала в сарае тварь, находившаяся раньше в его теле. «Кажется, я точно принял слишком много таблеток в тот день», – решил Бадди, потому что как-то иначе объяснить все, что сделал, казалось невозможным.