Этой ночью, в безопасности камеры, Филипп проснулся. Было тепло, но он замерз. В полной темноте он рвал зубами свои запястья, пока струя крови не полилась ему в рот. Он лег на постель и спокойно отплыл к смерти — прочь от жизни и от воспоминаний.

О его самоубийстве напечатали маленькую заметку на второй странице «Ле монд». Однако главной новостью наступившего дня стало сенсационное убийство рыжеволосой проститутки в маленьком домике на улице Рошекуант. Монику Зевако в три часа утра нашел ее сожитель. Она была так ужасно изувечена, что состояние тела «не поддавалось описанию».

Невзирая на трудность задачи, средства массовой информации принялись описывать неописуемое с болезненной страстью. Каждую рваную, колотую и резаную рану Моники (на ее теле была вытатуирована, как отметила «Ле монд», карта Франции) обрисовали в подробностях. Так же детально описали поведение хорошо одетого и сильно надушенного убийцы: очевидно, он наблюдал за девушкой через маленькое заднее окно, затем вломился в квартиру и напал на мадемуазель Зевако в ванной. Потом убийца слетел вниз по лестнице и буквально врезался в приятеля жертвы, несколько минут спустя и обнаружившего изуродованный труп мадемуазель Зевако. Только один комментатор связал это убийство с убийством на улице Мортир и указал на любопытное совпадение — в ту же самую ночь подозреваемый Филипп Лаборто покончил счеты с жизнью.

Похороны прошли в метель. Кортеж самым жалким образом прокладывал себе путь по пустым улицам к бульвару Монпарнас. Снег валил и валил, перекрывая дорогу. Льюис, Катрин и Жак Сола провожали Филиппа к месту вечного покоя. Остальные знакомые предали его и не пришли хоронить самоубийцу, подозреваемого в убийстве. Остроумие Филиппа, его приятная внешность и обаяние теперь ничего не значили.

Однако оказалось, что не все забыли о нем. Когда они стояли у могилы, а холод резал их на части, Сола подошел к Льюису и тронул его за плечо.

— Что?

— Вон там. Под деревом. — Сола кивнул в сторону молящегося священника.

Незнакомец остановился в отдалении, почти скрытый мраморными надгробьями. Вокруг лица незнакомца был обвязан большой черный шарф, а шляпа с широкими полями надвинута на лоб, но Катрин тоже его увидела Она задрожала, прильнув к Льюису, уже не от холода, а от страха. Это существо казалось каким-то уродливым ангелом, слетевшим с небес, чтобы насладиться их скорбью. Гротескное и зловещее создание, явившееся поглядеть, как Филиппа зарывают в мерзлую землю. Что оно чувствовало? Злобу? Торжество? Вину?

Да чувствовало ли оно вину?