Куку в голову закрадывалась даже безумная мысль, не вернуть ли Саксу бразды правления. Гадал, нет ли у этого высокомерного, эгоистичного куска дерьма каких-либо идей насчет того, что им делать. Которыми он поделится лишь, как только прочно займет водительское сидение. Но в итоге Кук взвесил все, как человек, раздумывающий, не кастрировать ли себя резаком… и решил, что это будет не вполне благоразумно.

— Слышишь меня, чокнутый засранец? — спросил Сакс. — Как тебе нравится этот туман?

Кук готов был вмещаться, но Крайчек повернулся и сказал:

— По сравнению с чем?

Кук рассмеялся.

Сакс ухмыльнулся, хотя внутренне уже закипал. Кто такой Крайчек, чтобы умничать перед ним? Чтобы мешать ему сеять беспорядок?

— По сравнению с жаркой задницей Фабрини в холодную ночь, придурок.

Но этим он ничего не добился. Почти было слышно, как вращаются у Сакса в мозгу шестеренки. Как он вычеркивает этот пункт из своего большого «списка нужных дел». Как его карандаш царапает там примечание: Крайчек невосприимчив к гей-шуткам. Попробуй другой подход. Например, задень в разговоре его мать или отца, пообещай трахнуть сестренку.

Кук наблюдал, как туманная завеса смыкается вокруг них. Теперь она была плотной, как кучевое облако, и в трех футах уже ничего не было видно. На какое-то время стало темно, и снова выглянули те таинственные, жуткие луны… При виде них Крайчек чуть из кожи вон не полез. Но потом накатил туман, и снова стало светлее. Хотя казалось, будто туман хочет вновь потемнеть, только никак не может решиться. Да, стало немного темнее, но все равно все друг друга видели хорошо. И Кук готов был молиться о наступлении тьмы, чтобы хотя бы какое-то время не видеть их лиц. Их разочарованных выражений. Осунувшихся, испещренных глубокими морщинами от пережитых ужасов.

Водоросли стали определенно гуще. Намного гуще, чем ранее. Что говорило Куку, что они приближаются к сердцу этого заросшего моря. Время от времени от позволял своей маленькой команде грести, на лишь ненадолго, потому что Менхаус начал бы жаловаться на спину, а Сакс его подтрунивать, Фабрини сказал бы им обоим заткнуться, Крайчек бы снова приуныл и стал спрашивать Кука, в чем причина их спешки. Поскольку то, что ждало их впереди, имело бесконечное терпение.

Черт. Ну и компания.

— Эй, Крайчек, — позвал Сакс. — А как ты относишься к каннибализму?

— О, заткнись на хрен, Сакс, — воскликнул Фабрини. — Ты реально действуешь мне на нервы.