– Я могу взять нам билеты. У меня полно мелочевки.

– Тогда давай. Я все тебе возмещу.

Накормленная монетками, машина выплевывает билеты и сдачу. Мы проходим за барьеры и спускаемся по эскалатору вниз, навстречу прохладным ветрам метро. Почему так много людей вокруг прячется за мобильными телефонами – в игры, что ли, играют? Наверное так, раз у всех на лицах цветут довольные улыбки. Всю дорогу до Истона нас с Марком сопровождает электронное чириканье – мне уже начинает казаться, что я попал в птичник, а не в вагон метро, или в недра гигантского подземного компьютера.

Выйдя из метро, я вижу, что небеса сгустились и побледнели еще сильнее. Интересно, мог ли плакат, висящий на фонарном столбе у Истон-роуд, остаться после Кружка Комедии? Что-то даже вспоминать о них не хочется. Мы поворачиваем вниз по Гауэр-стрит, мимо нависающего над нами крестообразного университетского здания, похожего на лабиринт из красного кирпича, и Марк бежит впереди в поисках развилки.

– Осторожней! – кричу я ему и стараюсь не отставать. Марк уже у самого Британского музея и поворачивает в сторону Сохо. Когда я, теряя дыхание, добегаю до перекрестка, с которого, если верить вывеске, и начинается Лемон-стрит, он выглядывает из-за угла шестиэтажного здания – широко улыбается и машет мне:

– Быстрее! Нам сюда! – голос его полон такого нетерпения, что можно подумать, будто пункт нашего назначения вот-вот исчезнет.

Следуя за ним по улице Блумсбери, я так и не могу понять, куда же он меня ведет. Его глаза, наверное, поострей моих будут. Подъезды, у которых он останавливается, кажутся неотличимыми от таких же кварталом ниже. Да и сами дома похожи – пять этажей, чердак, крыша с крутыми скатами. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что Марк ориентируется по табличкам – и что на одной из них есть заветная аббревиатура ИЛУ, специально выделенная необычным шрифтом. Несмотря на обилие других организаций, набившихся в здание, звонок всего лишь один. Зажимая конверт с рукописью под мышкой, я жму на мраморную кнопочку в центре медного диска. Видимо, тут нужно вызывать вахтера. Звук напоминает далекий колокольчик, но сколько я ни давлю на кнопку, ответом служит лишь слабый отзвук внутри здания. Неужели Кирк меня не слышит?

Марк хватается за зубчатую латунную ручку, раза в два больше его руки. Стоит ему только начать поворачивать ее, как дверь тихонько подается. Лобби за ней – раза в два меньше того, что я ожидал. Простые белые коридоры тянутся по обе стороны от него, стул с кожаной седушкой караулит внушительную стойку регистрации. На ней – журнал, заполненный паукообразными каракулями, и чернильница – видимо, отсюда прошлый век выветрился еще не до конца. Помпезные буковки из рельефного пластика на доске возле лифта презентуют насельников сего места: докторов психиатрии, сетевых маркетологов и моих издателей, засевших в офисе 6–120. Тишина тут стоит такая, что впору проверять уши на наличие пробок. Лифт замер на верхнем этаже.