Вспомнив про мамку, мальчик совсем позабыл про отца, который в эти минуты с ума сходил, наблюдая за улетающим сыном. А парнишке горе не беда! Весело было ему, отчаянно-весело.

Дельфины внизу повстречались – шли попутным курсом, играли друг с дружкой. Заметив мальчика, дельфины стали выпрыгивать так высоко, что порой летели вровень с ним.

– Крёстный сказал, что вы умные, – вспомнил мальчик. – Он сказал, что вы даже умнее человека.

Довольные похвалой, заострённые мордочки дельфинов с маленькими глазками, с «улыбающимися» ртами казались удивительно приветливыми, осознанными. Спинными плавниками взрезая в облако, они проносились так близко от мальчика – рукой можно погладить.

Вожак дельфинов, отчаянно выпрыгивающий выше остальных, ответил мальчику:

– Правильно твой крёстный говорит. – Мозги у нас весят килограмм и семьсот грамм, а у человека – килограмм четыреста. Вот и прикинь.

Потом дельфины скрылись под водой, трудно им было летать, сильно тяжёлые. Зато в воде, задорно издавая «щебеты» и «свисты», о чём-то разговаривая друг с другом, дельфины полетели с такою скоростью – мальчик потерял их из виду. Растерянно глядя по сторонам, он вдруг увидел то, что отец обещал показать – брошенный поезд.

Мальчик мягко приземлился, чайку напугал, дремавшую на камнях у воды. На поляне, у дерева, обрубленного молнией, находились могилы самозваных королей – Лесного и Алмазного. Только теперь это были не могилы – разрытые ямы, оставшиеся после вакханалии зверей. Большие камни цвета гуммигута – золотисто-берёзовые и жёлто-оранжевые – были разворочены лапами зверей. И тут же – в кустах и деревьях – валялись обглоданные кости и что-то очень ярко вспыхивало время от времени, попадая на солнечный свет, просеивавшийся сквозь деревья. Мальчик подошёл поближе и обомлел. Это были алмазы; два или три таких камешка он видел у отца.

И только он подумал про отца – сбоку мелькнула горбатая длинная тень – тятенька на лодке из-за острова выскочил, торопливо скрипя уключинами. Лодка причалила.

– Ну, ты, сынок, даёшь… – бледный от перенапряжения, мокрый от пота закричал отец. – Едва нашёл. Вот молодец! Вот учудил! Или тебя ветром унесло?

– А я вот что нашёл! – сказал мальчик, отвлекая отца.

– Алмазы? Где? А-а-а, там? – Отец размахнулся и зашвырнул драгоценные камешки. – Кошмар это, сынок, а не алмазы. Потом расскажу. Ну, ты меня перепугал. Ну, да ладно, слава богу, всё в порядке. Ты смотри, как тут всё изменилось. Не узнать поляну.

В полдень, когда стало припекать, Кузнецарь присмотрел уютное местечко – под скалой и двумя огромными деревьями, густо обвитыми лианами, живой спиралью уходящими в самые кроны. Надёргали рыбы на удочку, в тени раззолотили костерок, приготовили ушицу и поели с превеликим удовольствием. На верхосытку попили какого-то белого соку, похожего на птичье молоко, – отец ножом открыл «бочку» пузатого дерева. Малость отдохнули, а потом поплавали в Лазурной бухте, неподалёку от лодки, стоящей на приколе. Мальчик, рождённый в море, плавал азартно, легко – совсем как дельфин. Плавал с открытыми глазами – вода прозрачная. Плавал долго, с любопытством и восторгом созерцая подводный мир, где рыбки и рыбы, ракушки и донные растения были для него привычными игрушками. Потом они пошли искать волшебный поезд – ушли от лодки так далеко, чуть не заблудились в прибрежных скалах и дикоросах, царапающих руки и ноги.