– Ну, святой, не святой, а то, что необычный – это факт. Ты ведь правду мне рассказал по поводу камней, которые обратно закатывались в гору. Нет?

Осенив себя крестным знамением, кузнец побожился: да, так оно и есть, мальчишка вытворяет чудеса.

Началось это с того, что камень после дождя с горы кубарем скатился к зелёному подножью, где стояла хижина и где играла девочка – сестрёнка. Мать испуганно сказала, что этот чёртов камень чуть было сестрёнку не зашиб. И тогда братишка – от горшка два вершка – выйдя из хижины, стал сердито и пристально смотреть на проклятый мокрый камень, дымящийся под солнцем. И в следующий миг сотворилось нечто невероятное. Пудовый каменюка зашевелился и медленно, как бы нехотя, начинал с боку на бок закатываться в гору – камень совершал обратный путь и останавливался в том гнезде, откуда только что вылетел. Отец, в это время вышедший из кузницы, обалдело наблюдал – глазам не верил. А поздней он выковал несколько шаров – от килограмма до пуда. Они с парнишкой уходили подальше от хижины, там отец поднимался на вершину скалы, бросал шары оттуда, а парнишка, обладая мистическим, гипнотическим взглядом, эти шары в гору закатывал. А затем уже и просто баловство пошло – кружка с чаем, чашка с едой – всё это ползало и ездило по столу, пододвигаясь к мальчику. Одежда, которая висела на гвозде, сама собой снималась и ползла – когда нужно было одеваться. И снова потрясённый Кузнецарь думал о том, что парень – весь в него: «Ведь и я когда-то глазами заставлял шевелиться предметы! – вспоминал он далёкую молодость. – В деревне меня даже прозвали колдуном. Вот ведь как родная кровь передаётся. И что мне теперь делать с этим сыном колдуна? Может, запретить ему это баловство? Пускай растёт нормальным человеком. Зачем, кому нужны все эти фокусы? Хватит того, что я в своей жизни нафокусничал…»

Крестный отец и кузнец поговорили по поводу волшебного дара левитации и пришли к такому выводу: нужно парнишку учить, а то в один прекрасный день полетит под облака и шваркнется на камни, мокрого места не сыщешь.

2

По утрам, когда туман курил свою огромную сырую папиросу по-над морем, когда солнце только-только из воды показывало красный гребешок, отец поднимал мальчугана. Собирались они основательно, не спеша – как бы чего не забыть. Из тёмного угла вынимали парус, местами драный, штопанный; брали многочисленные рыболовные снасти. Всё это делали они медленно и даже как-то демонстративно – для отвода материнских глаз. Никакой рыбалкой они заниматься не думали. Занятия у них были такие, что если бы узнала Златоустка – или с ума бы от страха сошла, или моментально запретила бы. Но мать не знала, мать с улыбкой провожала рыбаков.