Остроумно, подумал Андрей. Со стороны кажется, что людей как бы двое, а на самом деле – это один-единственный раздувшийся монстр, вышедшее на промысел чудовище. К тому же, Андрей отметил и бытовую сторону такой трансформации, чересчур гибкое тело становится с таким отростком намного устойчивей, когда внизу четыре ноги вместо двух. Во встреченном им существе уже находилась добыча, чудовище несло ее куда-то. Потяжелевшее и уставшее, но довольное – Андрей почувствовал в эфире этот мерцавший радостью запах. Куда оно тащит добычу?

Андрей доехал с ним до конечной, и, когда они вместе утонули в красноватой темноте за станцией, когда в вагоне погас свет, а эфир покинули запахи людей, чудовище отлепилось от сиденья, подошло к двери и двумя гибкими, специально сформированными отростками раздвинуло створки. Андрей последовал его примеру и направился следом, они вышли в туннель, обошли поезд и нырнули в незаметный проход за боковой лестницей. Света здесь не было вовсе, но свет им был и не нужен, они ощущали пространство по-своему, как доступный или недоступный объем. И в нем, в этом огромном бассейне с эфиром, плавали разноцветные ветвистые пятна, словно огромные разлапистые снежинки – то были запахи, звуки, радиация, электрические потоки и прочие излучения, из которых в сознании Андрея складывалась весьма четкая картина наполненного событиями окружающего мира.

В узком проходе одежда стала ему сильно мешать, штаны сползли, ноги запутались в ботинках, Андрей отбросил шмотки и, приняв удобную форму, последовал за чудовищем.

У всякого движения есть начало и есть конец. Человекообразный червь в форме здоровяка и старушки перешагнул через ржавый рельс заброшенной тупиковой ветки и, пройдя по кривой норе со скользкими стенами, замер у входа в огромный подземный пузырь.

Мысли копошились в голове Андрея, беспокойные, как паразиты, которых жрет кислота чужого сознания. Платой за эти неудобства паразиты обретали новые качества и знания. Эта остановка и то, что за ней последовало, показались Андрею вполне ожидаемыми событиями, ничем не отличающимися от, например, еды или дефекации. Обычное дело: монстр присел и, раздвинув ноги, отрыгнул из собственного чрева похищенного в метро, облепленного теплой вязкой слизью ребенка. Это был мальчик лет шести. Он очнулся, открыл глаза и стал водить руками в безнадежных попытках растолкать темноту, яркий детский крик разлетелся по извилистым кишкам подземелья, Андрей ощутил эти напряженные волны – сдавленный, отчаянный вопль. Странные ощущения, он запутался в своих чувствах, в широких границах между спокойным одобрением и решительным протестом. Разобраться с этим ему еще предстояло, но то, что он увидел, совершенно точно происходило когда-то с его Анечкой. Андрей вздрогнул от ужаса. Мальчик заскользил в яму, дно которой устилала липкая плесень. Под землей, где нет света, все становится одинаково бесцветным, только форма и плотность имеют смысл, только эти параметры существуют в пространстве и имеют право занимать его часть. Мальчик извивался на дне, возбуждая вокруг себя воздух, заставляя его колебаться звуковыми волнами, словно воду от брошенного в нее камня. Андрей представил себе спущенную на крючке наживку, за которой очень скоро приплывет какая-нибудь рыба. Он подполз к охотнику ближе, опутал его жгутиками и спросил: