Она развернула подстилку и выложила бутерброды. Тим осторожно присел на край, посмотрел вверх: похожая на тучу стая заслонила единственный пятачок света над головой. Потемнело. Будто наступили сумерки. Аленка что-то говорила, но смысл сказанного уплывал, а слова звучали тише и тише. Деревья словно сдвинулись вокруг, наклонились, внимательно разглядывая мальчика. Тусклый пятачок неба был похож на пластиковую крышку бочки, сквозь которую еле пробивается свет. Сам Тим оказался заперт в этой тесной бочке.

Давно, когда мама была жива, они всей семьей ездили в деревню. В один из дней мама с Аленкой уехали на рынок. Почему папа не сел за руль и остался? Тим даже не догадывался. Да это было и неважно, ведь папа был здесь и находился в отличном настроении. Так последнее время случалось часто. «Давай поиграем! Давай поиграем!», – прыгал вокруг Тим. Наконец отец согласился на прятки. Начал считать:

– Один, два, три…

Можно было сесть за крыльцо. Ну уж нет, есть места и получше! Рванул к сараю.

– Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать…

В сарае было сыро, под потолком висели обрывки паутины, вдоль стены выстроились ржавые инструменты. Свет летнего солнца струился через дверной проем, а в углу лежала большая синяя бочка.

– Двадцать семь, двадцать восемь…

Тим втиснулся в бочку. Голос отца был еле слышен. Вот будет смех, когда он не найдет Тима. А тем временем он как вылезет! Как напрыгнет на папку сзади!

Тим подцепил пальчиками крышку и прислонил ее к круглому входу. Что-то бумкнуло с другой стороны и затихло. Тим вздрогнул, но не придал этому значения. Тонкий пластик пропускал свет вовнутрь, и все вокруг было таким голубым-голубым, будто под водой.

– Тридцать-десять, тридцать-одиннадцать, – считал он про себя. Потом сбился.

Было глухо. Никто не шел, не окликал его. Одна нога затекла, вытянуть ее удалось с трудом. Все это время он смотрел на крышку, интересно, а что у него за спиной? Тим повернулся: на стенке, на которой лежала бочка, скопилась грязная вода, и в этой лужице плавал огромный черный жук.

Тиму стало неуютно. Пора вылезать. Он осторожно надавил на крышку: та не поддалась. Ударил сильнее, еще сильнее! Никак!

Закричал. Крик казался чужим в узком закрытом пространстве. Орал Тим, пока не охрип. Горло саднило. Он повернулся, поджал колени и уставился на жука.

Насекомое было действительно огромным, наверное, с Тимкин кулак. Оно лежало лапками кверху и, кажется, немного ими шевелило. Да он живой!

Дернулись крылья, жук повозил ими в грязной воде, комично перевалился на брюхо и, забирая двумя лапами, пополз к Тиму. Кричать уже не было сил, мальчик впечатался в крышку спиной и пнул насекомое: брысь! Жук отлетел. Замер. Большие, просто огромные, жвалы – Тимка не мог поверить, что такие жвалы могут быть у насекомых, – открывались и закрывались. Сломанное крыло мешало ему взлететь, поэтому жук приближался прыжками.