На полке под микроволновкой вдруг включилось радио. Само по себе, как будто в нем был какой-то будильник, который обеспечивал пять минут музыки перед пробуждающим трезвоном. Это был большой приемник, размерами с две коробки хлопьев, принимал на шести диапазонах, включая обычные АМ и FM. Однако в нем не было будильника, и его нельзя было запрограммировать включаться в заранее выбранное время. Но циферблат осветился зеленым огоньком, и странная музыка полилась из динамиков.

Цепи нот и захватывающего ритма были не настоящей музыкой, а основой для музыки в том смысле, как куча бревен и пилы – основа шкафа. Она могла слышать симфонию инструментов – флейт, гобоев, кларнетов, рожков всех видов, скрипок, тимпанов, барабанов, – но не было мелодии. Не было определимой связной структуры, просто организация звуков была слишком слабой для слуха. Волны шумов были иногда приятными, а иногда складывались в резкие и диссонансные – то громкие, то тихие, отливающие и приливающие.

– Может быть, – пробормотал Тоби.

Внимание Хитер было отвлечено радио. Теперь она с удивлением повернулась к сыну.

Тоби поднялся со стула. Встал у стола, глядя через комнату на радио, покачиваясь, как хрупкая тростинка на ветру, который мог почувствовать один он. Его глаза остекленели.

– Ну… да, может быть… может быть…

Немелодичный ряд звуков, текших из приемника, был слышимым эквивалентом калейдоскопа, который она наблюдала на экранах телевизора, компьютера и «Гейм-Боя»: это была речь, очевидно, обращенная прямо к подсознанию. Она чувствовала сама какую-то гипнотическую тягу, хотя существо, очевидно, распространило на нее только часть своего влияния, беседуя с Тоби.

Тоби был уязвим. Дети всегда самая легкая добыча, естественная жертва в жестоком мире.

– …Мне нравится это… хорошо… мило, – сказал мальчик сонно, а затем вздохнул.

Если он скажет «да», если откроет внутреннюю дверь, то на этот раз уже не сможет выселить существо. Будет потерян навсегда.

– Нет! – закричала Хитер.

Она схватилась за шнур приемника, и выдернула вилку из розетки так резко, что оранжевые искры полетели из розетки дождем на кафельную стойку.

Хотя и лишенное электричества, радио продолжало производить месмерические волны звука.

Она глядела на это, пораженная и непонимающая.

Тоби оставался в трансе, говоря с невидимым существом, как будто с воображаемым товарищем по играм:

– Мне можно? Хмммм? Я могу… ты хочешь… ты хочешь?

Проклятая тварь была назойливей продавцов наркотиков в городе, которые подкарауливали детей у школьных оград или на перекрестках, в салонах видеоигр, у кинотеатров, в парках, – там, где их было много. Неутомимые, въедливые, как клещи!