– Дарителю, – объяснил он.

Она вспомнила это имя из своего сна, попытку ненавистного существа представить себя как источник великого облегчения, покоя и удовольствия:

– Это не даритель. Это ложь. Он забиратель, продолжай говорить ему «нет».

Тоби поглядел на нее.

Ее трясло.

– Ты понимаешь меня, солнышко?

Он кивнул.

Она все еще не была уверена, что он слушает ее.

– Продолжай говорить «нет», ничего, кроме «нет».

– Хорошо.

Она отбросила «Гейм-Бой» в мусорный бак. После колебания вынула его оттуда и, положив на пол, ударила по нему каблуком раз, еще раз. Опустила свой каблук в третий, хотя аппарат разломился на две части, затем еще удар для верности, затем еще раз, черт возьми! Пока не осознала, что больше не контролирует себя, так серьезно ополчившись на безвредную игрушку только оттого, что не могла добраться до Дарителя. А он-то и был тем самым, кого она по-настоящему хотела растоптать.

Несколько секунд простояла, тяжело дыша, глядя на пластмассовые обломки. Она начала сгибаться, чтобы собрать кусочки, затем решила оставить их, к черту! Только отшвырнула ногой самый большой к стене.

Фальстаф заинтересовался всем происшедшим настолько, что даже вскочил. Когда Хитер вернулась к окну над раковиной, ретривер посмотрел на нее с любопытством, затем подошел к осколкам «Гейм-Боя» и стал обнюхивать их, как будто стараясь определить, чем они вызвали такую ярость.

За окном ничего не изменилось. Снежная круговерть скрыла день почти целиком, как сильный туман с Тихого океана улицы калифорнийского прибрежного городка.

Она посмотрела на Тоби:

– Ты в порядке?

– Да.

– Не впускай его!

– Я и не хочу.

– Значит – не впускай. Будь тверд. Ты можешь.