Но это «прости» тонет корабликом в луже. Я не успел натереть его воском. Я вообще ничего не успел.

– Я принес тебе подарок. Ты поможешь мне?

Ты же горел. Ты же должен уметь помогать.

Я подползаю к шестеренке и прячу ее там, где когда-то тикало сердце.

– Верни ее, приятель. Верни. Это мое желание.

Ворон не отвечает, но я ощущаю согласие в каждом кирпиче, в каждом разбитом окне. И, клянусь, если бы у дома были мышцы, он бы напряг их до предела. Он бы сцепил зубы и похлопал бы меня по плечу.

Я помогу тебе, друг.

Я помогу тебе, убийца домов.

Где-то рядом, прямо подо мной, стучит новое сердце Ворона. На этот раз оно в подвале. На этот раз оно ушло в пятки.

– Здравствуй, – раздается за моей спиной.

Я оборачиваюсь. Пашка. Помятый, как рубашка после стирки. С сигаретой в зубах. Обгоревший на солнце.

– Ее ищешь?

– Кого?

Он шагает ко мне, спугивает ворону с покосившейся рамы, тушит сигарету о подоконник.

– Тора недавно приезжала. На пару часов.

– Неужели? – раздраженно фыркаю я.

В любой момент сюда может вломиться Ди. Как я ей объясню, почему праздную день рождения в гостях у скелета? Как объясню его воскрешение?