Я окунаюсь в полумрак комнаты и приземляюсь на подоконник. Торы пока нет. Но если потребуется, я буду ждать ее до утра. В спину бьет ветер и свистит: «Очнись, очнись, очнись…»
А я сплю. И мне нравится.
Я оглядываюсь – луна светит прожектором – и сталкиваюсь лицом к лицу с лесом. Кажется, я даже читаю его мысли. Этот парень хочет обнять меня и похлопать по плечу, как старого друга. Он тоже любит внимание. И тоже безумен. Он не замечает того, что творится у него перед носом. А творится следующее: в траве скукожился черный комочек. Птенец. Птенец вороны.
Совсем недавно гнездо было полно жизни, а сегодня часть этой жизни терзают муравьи.
«Кар-кар-кар», – рыдает ворона.
Я отворачиваюсь. Смерть разозлилась, что я не отдал Ворона, и забрала птенца.
– Почему ты им не помог? – спрашиваю я у дома.
–
Раздается шорох.
«Это она, она, она», – стучит сердце.
В темноте вырисовывается силуэт, хрупкий, крохотный. Я жадно втягиваю воздух, но не чувствую аромата яблок – лишь запах пыли.
Часы с каждой секундой барабанят все громче, заглушают мое волнение.
– Здравствуй, – выдавливаю я.
Тора подпрыгивает и настороженно озирается.
– Надеюсь, ты пришел без группы поддержки?
– Да…
– Если ты приволок Бруно, – она упирается тонким пальчиком в мою грудь, – я за себя не ручаюсь. Он ничего не получит!