4

4

Ожидание было тяжелым.

Много лет Филипп просыпался с мыслью, что он больше не сможет вытерпеть эту свою серую, задушенную ожиданием и тяжелыми мыслями жизнь. Хотелось спуститься в подвал, к существу, которое он называл женой, залить все бензином, чиркнуть спичкой и остаться внутри. Обрывки нитей наверняка хорошо горят.

Но у Филиппа под боком посапывала Олька, и он не мог бросить ее одну. А еще где-то в области живота будто зацепился крохотный крючочек надежды. Когда-то давно баба Глаша сказала ему:

– Я своих не бросаю. А моих деток в округе немного, каждого надо беречь. Вот и ты, мой дорогой, один из них. Если что случится – приду обязательно. Так же, как и ты ко мне придешь, да?

Он тогда не сообразил, что эти слова значили, а потом постепенно додумал и все понял. Надо просто набраться терпения и ждать.

Но как же это было невыносимо!

Баба Глаша пришла к нему однажды ночью. Даже была не она сама, а размытый неясный образ, будто сотканный из нитей света, просачивающихся в окно. Филипп сразу поверил, что это не сон.

– …Слушай меня… – шепнула ведьма, голос ее казался далеким, он был едва различим. – …настало время…

Филипп вышел на улицу через час. Шестилетняя Олька спала в своей комнате, ее вряд ли что-то могло разбудить.

Он загрузил в машину канистру с бензином, веревки, уложил рядком четыре бутылки водки – весь алкоголь, который держал дома.

Выехал из деревни в сторону небольшого поселка в тридцати километрах южнее. Поселок растянулся вдоль федеральной трассы, там было много кафешек, пивных и прочих заведений для дальнобойщиков и путешественников.

Крохотный крючок в животе болезненно дергал за пупок изнутри. Но это была блаженная боль, означающая конец ожиданиям. Если все получится, конечно.

Филипп остановился у первого попавшегося кафе, которое работало до пяти утра. Слева пустовала заброшенная автозаправка. Возле уличного туалета крутились собаки. За пластиковым столиком под козырьком сидели двое, выпивали и о чем-то разговаривали. На вид – местная алкашня, раздобывшая где-то мелочь на чекушку спиртного. Филипп подсел к ним.

– Можно?

Его встретили сначала настороженно, но, когда Филипп поставил бутылку водки, тут же подобрели. Вокруг столика стоял терпкий запах перегара, гнили, грязи. Алкаши давно не мылись, не брились и не переодевались. Окосевшими взглядами они медленно ощупывали чистенького, хорошо одетого Филиппа.

Разливая по стаканчикам водку, он быстро сочинил историю о любовнице и гневной жене, которая вышвырнула его из дома вместе с вещами. Алкаши вошли в положение. Подобные истории цепляли за живое любого мужика, независимо от социального статуса.