Пока ее старший сын раздумывал о самоубийстве, а потом приглушенным отчаянным шепотом разговаривал с мистером Гонтом, Кора Раск тихо танцевала в своей спальне, облачившись в домашнюю кофту.

Только это была не ее спальня.

Стоило ей надеть темные очки, которые продал ей мистер Гонт, как она оказывалась в Стране Чудес.

Она танцевала в неправдоподобно великолепных комнатах, где пахло хвойным дезодорантом, к которому примешивался запах жаркбго, где единственными звуками были тихий рокот кондиционеров (лишь немногие окна в Стране Чудес открывались; большинство было забито наглухо, и абсолютно все зашторены), шелест ее ног, утопающих в мягких коврах, и чудесный призывный голос Элвиса, поющего «Мое желание сбылось». Она танцевала под тяжелой люстрой французского хрусталя в столовой и возле хрустальных павлинов. Она касалась руками дорогих штор из голубого бархата. Мебель была вся во французском провинциальном стиле. Стены — кроваво-красные.

Декорация менялась, как в медленно расплывающемся кадре фильма, и Кора очутилась в нижнем помещении. Одна стена там была увешена рядами рогов, а другая заставлена полками с пластинками в золоченых альбомах. Потухшие экраны телевизоров уставились на нее с третьей стены, а за длинным резным баром разместились полки с ликерами — апельсиновыми, лимонными, вишневыми.

Устройство автоматической смены дисков на ее старом портативном проигрывателе с фотографией Короля на крышке щелкнуло. Следующая сорокапятка встала на место. Элвис начал петь «Голубое шоссе», и Кора кружась вошла в Комнату Джунглей с фигурками нахмурившихся божков Тики, диваном с готическими подлокотниками и зеркалом в ажурной раме из перьев, торчащих словно из груди живых фазанов.

Она танцевала. В темных очках, которые купила в «Самом необходимом», скрывавших ее глаза, она танцевала. Танцевала в Стране Чудес, в то время как ее сын уполз обратно к себе, наверх, снова улегся в кровать, взглянул на длинное узкое лицо Сэнди Кауфакса и стал думать об алиби и ружье в гараже.

3

Средняя школа Касл-Рока — хмурая груда красного кирпича, стоявшая между почтой и библиотекой, — была заложена в то время, когда взрослое население испытывало дискомфорт, если школа не была похожа на исправительную тюрьму. Здание было построено в 1926 году и идеально соответствовало этому критерию. С каждым годом город подходил чуть ближе к решению выстроить новую школу — с нормальными окнами, а не амбразурами, с площадкой для игр, непохожей на тюремный дворик, и классными комнатами, сохраняющими тепло зимой.