— Штуки вроде азки не всегда хорошо действуют на людей, которые невеселы, — сказал мистер Гонт. Он ткнул пальцем в маленький холмик на ее груди, где серебряный шарик прижимался к коже, и снова она почувствовала, как внутри шарика что-то странно шевельнулось. В то же самое мгновение жуткие судороги боли пронзили ее руки, словно на них с размаху накинули сетку из острых металлических крючков. Полли громко застонала.

Мистер Гонт согнул палец, которым ткнул в медальон, манящим жестом. Она снова почувствовала шевеление внутри серебряного шарика — на этот раз более явственно, — и боль прошла.

— Вы ведь не хотите вернуться к прежнему состоянию, а, Полли? — мягким, шелковым голосом спросил мистер Гонт.

— Нет! — закричала она. Грудь ее начала быстро вздыматься и опускаться. Руки стали торопливо тереться одна о другую, словно она что-то застирывала, а ее взгляд ни на секунду не отрывался от его глаз. — Пожалуйста, нет!

— Потому что все может стать еще хуже, верно?

— Да! Да, может!

— И никто этого не понимает, не так ли? Даже шериф. Он-то понятия не имеет, что значит проснуться в два часа ночи с адским огнем в ладонях, правда?

Она помотала головой и заплакала.

— Делайте все, как я говорю, Полли, и вам никогда больше не придется так просыпаться. И еще кое-что — делайте то, что я говорю, и если кто-то в Касл-Роке и узнает, что ваш ребенок сгорел в трущобе Сан-Франциско, они узнают об этом не от меня.

Полли издала хриплый отчаянный крик — так вскрикивает женщина, которой приснился жуткий, кошмарный сон.

Мистер Гонт улыбнулся.

— Существует не одна разновидность ада, верно, Полли?

— Как вы узнали о нем? — прошептала она. — Никто не знает. Даже Алан. Я сказала Алану...

— Я знаю, потому что знать — моя профессия. А подозревать — его профессия, Полли. Алан так и не поверил тому, что вы ему рассказали.

— Он говорил...

— Я не сомневаюсь, что он говорил все, что нужно, но он не поверил вам. Женщина, которую вы наняли сидеть с ребенком, была наркоманкой, так? Тут не было вашей вины, Полли, но, разумеется, все, что привело к этой ситуации, являлось вопросом личного выбора, не так ли? Вашего выбора. Молодая женщина, которую вы наняли присматривать за Келтоном, задремала и выронила сигарету — а может, это была «травка», — в мусорную корзину. Вы можете сказать, что это ее палец нажал на спусковой крючок, но ружье было заряжено вашей гордыней, вашей неспособностью согнуть шею перед родителями и прочими почтенными жителями Касл-Рока.