— Давайте начнем это собрание с того, что служит началом всех, гхм, великих сборищ, — тихо произнес преподобный Роуз. — Давайте склоним наши головы, гхм, в молитве.

Они склонили головы, и как раз в этот момент наружная дверь с треском распахнулась. Раздалась парочка женских вскриков, а несколько мужчин вскочили на ноги.

Это был Дон. Он сам работал у себя в лавке мясником и так и не снял окровавленный белый фартук. Лицо его раскраснелось, как помидор, глаза были мокрыми, сопли текли из носа по нижней губе и морщинкам вокруг рта.

От него дико воняло.

Дон вонял, как стая скунсов, которую сначала окунули в чан с серой, потом обмазали свежими коровьими лепешками и заперли в закрытом помещении. Вонь была впереди, вонь была позади, но самая густая вонь окутывала плотной завесой его самого. Женщины шарахались от прохода и лезли за своими носовыми платочками, когда он проходил мимо них с болтающимся впереди фартуком и выбившейся сзади из брюк рубахой. Несколько ребятишек, пришедших вместе со взрослыми, стали плакать. Мужчины издавали смешанные возгласы отвращения и изумления.

— Дон! — резким изумленным голосом воскликнул преподобный Роуз. Руки он по-прежнему держал воздетыми, но, когда Дон Хемпхилл приблизился к амвону, Роуз опустил их и непроизвольно зажал одной рукой нос и рот. Его чуть не вырвало. Никогда в жизни ничего подобного он не нюхал. — Что... Что случилось?

— Случилось?! — проревел Дон Хемпхилл. — Случилось? Я вам скажу, что случилось! Я всем расскажу, что случилось!

Он развернулся лицом к прихожанам, и, несмотря на исходящую от него вонь, они все застыли, встретив его яростный, сумасшедший взгляд.

— Эти сукины дети разбомбили мой магазин, вот что случилось! Там было не больше полудюжины покупателей, потому что я вывесил табличку, что закрываю рано, и слава Богу, что вывесил, но товар испорчен! Товар на сорок тысяч! Пропал! Я не знаю, что подкинули эти ублюдки, но оно будет вонять неделями!

— Кто? — боязливо спросил преподобный Роуз. — Кто это сделал, Дон?

Дон Хемпхилл полез в карман своего фартука и вытащил оттуда пачку листовок, перевязанных черной лентой с белой каймой. Лента оказалась «римским воротничком». Он поднял ее вверх, чтобы всем было видно.

— КТО, ПО-ВАШЕМУ?! — заорал он. — Мой магазин! Мой товар! Все пошло к чертям и из-за кого? Как вы думаете?

Он швырнул листовки в толпу баптистских христианских бойцов. Бумажки разлетелись в разные стороны и посыпались на людей, как конфетти. Некоторые из присутствующих стали протягивать руки и ловить их. На всех листовках было изображено одно и то же: кучка смеющихся мужчин и женщин, стоявших вокруг стола с рулеткой. Над картинкой надпись: