Неожиданно Норрис ощутил жуткую слабость.

Но еще он почувствовал себя очень, очень умиротворенным.

16

Алан не обратил внимания на кончину Эйса Меррилла.

Равно как и Лиланд Гонт.

Они стояли лицом к лицу: Гонт — на тротуаре, Алан — возле своего фургона на мостовой, с ужасным раздувающимся саквояжем между ног.

Гонт глубоко вздохнул и закрыл глаза. Какая-то тень промелькнула по его лицу — что-то вроде слабого мерцания. Когда он вновь открыл их, вернулся образ Лиланда Гонта, который одурачил стольких людей в Роке, — элегантный, изысканный мистер Гонт с его очаровательными манерами. Он взглянул вниз, на бумажную змейку, валявшуюся на тротуаре, с отвращением поморщился и ногой отшвырнул ее в канаву. Потом снова взглянул на Алана и протянул вперед одну руку.

— Прошу вас, шериф, давайте не будем спорить. Уже поздно, и я устал. Вы хотите, чтобы я уехал из вашего города, и я тоже хочу уехать. Я уеду... как только вы вернете то, что принадлежит мне, а это действительно мое, уверяю вас.

— Уверяйте, сколько хотите, и будьте прокляты. Я вам не верю, мой милый.

Гонт уставился на Алана с раздражением и плохо скрытой злостью.

— Сумка и ее содержимое принадлежат мне\ Вы что, не признаете свободу торговли, шериф Пэнгборн? Вы что, коммунист? Я торговался за каждую из вещичек в этом саквояже! Я добыл их честно и благородно. Если вы хотите награды, возмещения, комиссионных, плату за находку — назовите это как хотите, — тогда я могу понять и с удовольствием готов заплатить. Но вы должны ясно сознавать, что это вопрос бизнеса, а не...

— Вы обманывали! — закричала Полли. — Вгя обманывали, лгали и теперь сами попались!

Гонт кинул на нее утомленно-болезненный взгляд и снова посмотрел на Алана.

— Ничего подобного, вы же знаете. Я поступал так, как делаю всегда. Я показываю людям то, что мне надо продать, и... предоставляю им решать самим. Поэтому... будьте любезны...

— Думаю, я оставлю это у себя, — небрежно сказал Алан. Легкая улыбка, тонкая и острая, как кусочек ноябрьского льда, тронула его губы. — Назовем это вещественным доказательством, идет?

— Боюсь, вам не удастся это сделать, шериф. — Гонт сошел с тротуара на мостовую. Маленькие красные точки зажглись в его глазах. — Вы можете умереть, но вы не можете присвоить себе мою собственность. Вам не удастся это сделать, если я того не желаю. А я не желаю. — И он стал приближаться к Алану, а красные точки в его глазах загорелись ярче. Подходя, он оставил след своего ботинка в кроваво-красном ошметке мозгов Эйса.