Так тяжко дело шло, что до наступления темноты обошли всего четыре двора. И везде аудиторы встречали молчаливое и глухое противодействие.

После чего поехали в Рютте, и там в трактире аудиторы и Волков собрались за столом, сидели и обсуждали дела. Выяснилось, что в самой Рютте ситуация такая же. Мужики так же не хотели ничего говорить. Магистр Крайц, обгладывая куриную ногу, с важностью рассуждал о подлости и глупости мужика. И как тяжело им, аудиторам, тут в Рютте приходится. Волков слушал-слушал и, поняв, куда клонит магистр, произнес:

– Господа, денег сверх уговора не будет.

Магистр Крайц кинул кость, замолчал, стал вытирать руки полотенцем. Остальные аудиторы тоже молчали.

– Денег вообще может не быть, – продолжал солдат.

Все поглядели на него.

После этой фразы лица городских господ вытянулись так, что солдат даже засмеялся.

– Успокойтесь, господа, не все так страшно. – Он достал из кошеля бумагу – это была доверенность на продажу дома Соллона – и кинул ее на стол перед магистром.

Тот взял бумагу, внимательно изучил ее и произнес:

– Мы видели этот дом, возможно, мы примем его в погашение части оплаты.

– Части? – удивился солдат. – Дом стоит пятьдесят талеров, я надеялся, что вы мне десять талеров вернете.

– Абсурд, – заявил нотариус Деркшнайдер. – Nimia.

– Quaestio agitata, – произнес солдат.

И все опять с удивлением уставились на него. Видя их недоумение, Волков добавил:

– Argentum exigit disputateonem.

– Все равно нужно осмотреть дом, – все еще с удивлением говорил магистр Крайц. – Завтра мы выберем время.

– Время мы выберем сегодня, немедля, – ответил Волков, – и еще я хотел просить одного из вас взять управление имением на себя, хотя бы на время, пока барон не найдет нового управляющего.

Аудиторы стали переглядываться, и магистр, потерев бороду, спросил:

– И кого же из нас вы видите управляющим?

– А вот этого господина, – коннетабль указал ножом на самого молодого, – простите, не помню, как вас зовут.