– Ну, значит, оброк возьмут или на барщину лишний раз погонят, – не сдавался мужик.

– Мы здесь не для этого, – заявил худой аудитор по фамилии Деркшнайдер. – Мы здесь для того, чтобы выяснить, правильно ли управляют имением. Хотим выяснить только это.

– Так уж известно, что будет. Вы все сначала выясните, потом запишите, а потом подати поднимете.

– Так, кто тебе это сказал? – спросил солдат, хватая мужика за грудки.

– Да уж никто, сам докумекал.

– Сам? А на господ пса травить тоже сам докумекал?

– Ну что ж, тоже сам.

– А знаешь, что тебе за это будет?

– А чего ж не знать? Знаю. Кнут будет, – меланхолично произнес мужик. – Так нам не привыкать, наше дело мужицкое.

Солдат без размаха влепил ему оплеуху, и даже без размаха солдатская оплеуха тяжела. Мужик чуть не упал, но Волков поймал его, встряхнул и снова спросил:

– Отвечай, кто тебя надоумил? Кто тебе сказал, что после переписи тебе подати поднимут?

Мужичонок стоял, сопел. Коннетабль схватил его за бороду, потряс и заорал:

– Отвечай! Или в подвал отведу!

Мужичонок упрямо молчал. Волков взбесился, хотел еще раз его ударить, но тут вмешался Ёган:

– Господин, думаю, тут без старосты нашего не обошлось.

Волков глянул на Ёгана, опять встряхнул мужика.

– Говори, староста тебя подбил на господ собаку травить?

Мужик опять упрямо молчал.

– Зря ты, Николас, молчишь, – сказал Ёган. – Староста тебе не друг, он тут никому не друг, когда он нам другом был?

Мужичонка только вздохнул в ответ.