– Да как ты смеешь, нахал сопливый, трусом меня называть? – заорал Гэбриел. Впрочем, на ногах он едва держался, так что гнева его бояться не стоило. Замахнись он сейчас кулаком, то, пожалуй, тут же и свалился бы на землю. – Ты язык-то придержи! Все знают, что, ежели мою честь кто затронет, плохо тому придется.

– Да ладно, нет у меня сегодня настроения твои пьяные бредни слушать, – сказал Дэниел, но вырваться ему не удалось. Гэбриел так навалился ему на плечо всем своим немалым весом, что они оба чуть не рухнули.

– А о том другом деле ни ты и никто другой никогда ничего и не услышит! Ведь тот, на кого вина пала, больше уж ничего в свою защиту не скажет…

– Погоди… погоди-ка, на кого это пала вина? И за что? Кто ничего в свою защиту не скажет?

Гэбриел ухмыльнулся:

– Ты меня не перебивай. И мне не перечь. Потому что я что захочу, то и сделаю. А какой-нибудь готовый негодяй, на которого вину свалить можно, всегда найдется, он-то и понесет наказание, и ни у кого даже вопросов не возникнет.

Дэниел даже дышать боялся, даже пошевелиться не осмеливался. Он понимал, что сейчас ему нельзя делать ничего такого, что могло бы разозлить Гэбриела или, что было бы еще хуже, заставить его протрезветь, вновь почувствовать, что под ногами у него земля, а над головой звездное небо. Ведь если он сейчас очухается, то ни за что не откроет ту правду, которую, кажется, собирается открыть. Сердце у Дэниела стучало как молот. Он должен был узнать правду. И боялся ее узнать.

– Если я смог всадить кол в церковника и никто так об этом не догадался, значит, мне все что угодно по плечу, любое море мне по колено…

Дэниел пошатнулся и надтреснутым голосом спросил:

– Значит, это ты? Ты священника убил?

Гэбриел с наглой улыбкой смотрел на него:

– Нет… конечно же, нет. – Мысли Дэниела метались. Он то принимал, то отрицал только что услышанное. – Ведь даже такой, как ты, не стал бы… не смог бы…

Гэбриел с грозным видом шагнул к нему, покачнулся, заставил себя выпрямиться и стал рыться в карманах штанов.

– Ты что же, думаешь, у меня смелости не хватило бы? Что я не настоящий мужчина?

Настоящий мужчина? Настоящий мерзавец, скотина! Но все же не демон. А на такое злодеяние только демон и способен. Ну да, конечно!

– Посмотри-ка сюда, – сказал Гэбриел. – Что ты на это скажешь?

Сперва Дэниел никак не мог понять, зачем у него перед носом машут каким-то странным куском черной ткани. Ткань оказалась мягкой. Но вся в кровавых пятнах.

И он, едва шевеля губами, с трудом промолвил:

– Да ведь это же шляпа Уолша!

Гэбриел презрительно усмехнулся и неверными движениями стал запихивать шляпу обратно в карман.