Рука Марины юркнула в карман пальто.

Со стены падали грамоты. Двуглавый орел звякнул об пол.

– Боги вернутся, – сказала тварь. – Они уже возвращаются.

– Эй! – Марина прервала монолог. Обняв Настю, она приставила нож к ее шее.

Тварь воззрилась удивленно.

– И что? – спросила она.

– Я убью ее, – сказала Марина. – Избавлю от мук.

Настино личико оставалось бесстрастным, но Марина чувствовала, как колотится ее сердце, словно желая сбежать на волю.

– Отрежь ей голову, – проронила тварь.

Пот щипал глаза. Марина вдавила острие ножа в бьющуюся жилку под подбородком. Зарылась носом в мягкие волосы Насти.

– По-твоему, мне не плевать?

Марине казалось, она режет саму себя. Лезвие царапало Настино горло.

Костров затрясся. Искривились и побелели губы. Мухи одновременно вспорхнули, покинув его вздымающуюся грудь. Правый зрачок выплыл из-под века. Сосуды лопнули, окрасив розовым белки.

– Н-нет, – проскрежетал Костров. – Не тронь…

Будто сгибал стальную трубу, он согнул руку в локте. Жужжащей дрелью прикоснулся к уголку оскаленного рта. Сверло намотало мясистые лоскутья и раздробило зубы, щека лопнула и болталась, вывернувшись слизистой. Кровь хлестала из разодранной пасти.

– Отрежь, – зашипела тварь, разбрызгивая ярко-красный сок.

Костров ударил себя дрелью, на этот раз в нос, снизу-вверх. Сверло разрушило перегородку и размазало по лицу кусочки хрящей.

Костров рухнул на стул. Взвизгнули колесики.

– Не трогай ее, – сказал он.

– Это вы? – Марина осторожно убрала лезвие. – Джинн ушел?