В горле у нее заходил ходуном паразит. Прыгал вверх-вниз, искажая слова, меняя тональность, делая звуки ещё более страшными.

Игнат заторопился, вытащил из кармана смятый скотч, кое-как расправил. Девушка мотала головой, кричала, пыталась укусить за пальцы, но в конце концов Игнат справился и налепил влажный липкий кусок на её влажные и липкие губы. Припечатал ладонью что есть силы и только после этого отошел. Дружище мычала, шипела, извивалась, как червь. Чёрные глаза злобно смотрели на Игната. А он понимал, что иначе нельзя было. Понимал – и злился на самого себя.

Не выдержав, Игнат выскочил из сарая. Воздух здесь был обжигающе прохладен, чёрное небо усеяли звезды, а среди них пялилась вниз обгрызенная луна. Лунный свет опустился на лицо и успокоил. Игнат упал на колени и забормотал молитвы, как учил папа. Не для того, чтобы вылечиться, конечно, а чтобы очистить мысли и понять, что делать дальше.

Молитвы помогли отвлечься. По крайней мере, появились свежие, словно утренняя роса, мысли: как решить вопрос с двумя телами в сарае и не навлечь беду. Потому что, если ничего не делать, беда придет обязательно.

Он обошел территорию вокруг дома, подсвечивая путь фонариком, нашел место, через которое проникли посторонние: они перекусили колючую проволоку у забора и каким-то чудом не угодили в скрытые ловушки с вкопанными кольями. Наверняка, готовились.

Игнат помнил, что у костра сидело больше людей, и остальные наверняка будут ждать возвращения путников. Что ж, им придется долго ждать…

В доме было тихо, мама давно спала. Игнат прошмыгнул в кладовую, взял папину лопату, пластиковую бутыль с чистящим средством, несколько старых тряпок. Ещё прихватил подвесной фонарь на батарейках, широкую доску, резиновые перчатки. Всё это сложил в тачку и выкатил с заднего двора через чёрный вход. Как ни старался не шуметь, казалось, что грохот стоит на всю округу, мама сейчас проснётся, звезды осыпятся, а луна свалится с ночного неба.

К сараю вернулся с чётким планом и приступил к делу, не обращая внимания на мычание дружище. Она забилась в уголь, меся босыми ногами грязь, и скорее всего ругала Игната всеми страшными словами, какие знала. Толстая веревка, к которой дружище была привязана к балке, была вся в грязи и крови.

Игнат выложил вещи из тачки и с помощью доски загрузил на неё первый труп. Признаться, думал, что будет тяжелее и хуже. Настраивался на рвотные позывы, нервную дрожь, слабость и страх. Но мёртвый человек вовсе не походил на человека, а скорее на мешанину рваной одежды, крови, костей и плоти. Даже привыкнув к темноте, Игнат не сразу разглядел, где у мертвеца ноги, а где руки, где треснувшая голова или вывернутая шея. К сладковатому и едкому запаху тоже быстро привык и через пару минут не обращал на него внимания.