Мысли текли отрешенные, будто Игнат был не возле сарая, а где-то в другом месте и наблюдал за происходящим со стороны. Как в кинотеатре. Вот он, главный герой, среди деревьев, теплиц, сараев, возится с мертвецом, затаскивая его на тачку. Доска скрипит под тяжестью тела. Лицо героя, его руки в крови, и он запоздало думает о том, что надо было бы раздеться догола, иначе вновь испортил одежду – папа не обрадуется, накажет. А ведь ещё надо правильно соврать, чтобы поверили про одежду и не задавали вопросов.

Вот мертвец уже в тачке. Думается, что он не выпадет. Даже немного радостно, как обычно бывает от решения несложных задачек. Это примерно, как прочитать два абзаца про Элли и написать несколько строк по чистописанию. Но ещё думается, что впереди задачки намного сложнее. Например, собрать лопатой скользкие внутренности, остатки мозгов, кусочки костей.

Он потащил тачку по дороге к выезду, отворил тяжелую калитку. Прокатил, громыхая, по неровной колее, мимо папиных ловушек, потом отправился дальше по песчаной дороге к старым заброшенным домикам, скелеты которых чернели вдалеке.

Страшно не было, потому что в кинотеатре никогда не страшно.

Грохотал минут пятнадцать, пока не подкатил к первому дому. Это была давно развалившаяся деревянная хатка. Косая крыша из заросшего хмелем шифера сползла на бок, загораживая часть стены. Другой стены не было вовсе, вместо неё из обнаженной глубины между треугольника кирпичных останков росли деревца и кустарники.

Не останавливаясь, Игнат обогнул заброшку, вышел на задний двор. Тут было относительно чисто, кое-где сквозь траву проглядывались чёрные пятна пожара, валялись обугленные доски и обгоревшие автомобильные шины. Под ногами захрустело стекло. Игнат остановился. Он помнил: если в лес папа совался часто, то к заброшенным домам не ходил никогда, делать тут давно было нечего.

А где лучше всего прятать трупы? Правильно, в местах, куда никто не суётся.

Поплевав на руки непонятно зачем, Игнат принялся копать яму.

Сначала дело шло быстро, но силы быстро таяли, мягкая земля становилась твёрдой, вязкой и неподатливой. Игнат запыхался и вспотел, хотя успел вырыть квадрат глубиной едва ли по щиколотку. Много отдыхал. Сидел на краю ямы, тяжело дыша. Футболку можно было выжимать.

Копал снова.

И ещё.

Перчатки не помогали, чувствовалось, как на ладонях вздуваются болезненные мозоли.

Где-то на полуметре лопата вгрызлась в мелкую гальку и пришлось выгребать руками. Под галькой пошла водянистая глина: тяжелая и сваливающаяся с лопаты. Сил она отжирала немерено.