А тварь божия оказался прав, судьбы мёртвых – это новый уровень.

За закрытыми глазами жар и чернота искажённого мира. Воняет, до тошноты, но эта вонь доставляет удовольствие. Вгрызаюсь в судьбу мертвеца, и она на вкус как стейк медиум прожарки, только что с огня. На губах слюни. Клыки выпирают и чешутся.

Во что я превратился?

Убил шестерых и не собираюсь останавливаться. Очень вкусно, очень полезно. Говорят, кофе вызывает привыкание. С мертвыми людьми и их судьбами так же.

– За бабушку, за дедушку, за тварь божию, за каждого живого человека на свете и после света.

Учитель сидит в кресле. Никогда не вмешивается. Ему нравится наблюдать.

Он говорит:

– Ты уже совсем взрослый. Мать была права, тебя ждут великие свершения, потому что сила твоя, малыш, тянется из глубин времён.

Он говорит:

– Мать на другой стороне, она ждёт. Когда-нибудь ты достигнешь того невероятного уровня, к которому мы все стремимся. Она отдала жизнь, чтобы влить в тебя силу. Чувствуешь её? Чувствуешь?

Я чувствую. За закрытыми глазами вижу сливочное марево. Парю над огромным мёртвым морем. Оно из плоти и крови умерших людей, а волны – это их новые судьбы, наполненные болью и страданиями, невероятно вкусными. Главное, уметь вовремя их извлекать.

Доедая плоть мёртвого человека, открываю глаза и встречаюсь взглядом с тварью божией, порождением того мира.

Догадывается ли он о чём-нибудь?

Говорит:

– Ты мой лучший ученик. Жду не дождусь, когда мы сорвёмся в полёт на новом уровне отношений.

Я знаю, и он знает, что нового уровня можно достигнуть только тогда, когда меня ничего не будет держать в этом мире. Поэтому я детдомовец. Поэтому мама умерла. Поэтому мне нужно было сбежать и встретиться в кинотеатре с тем, кто походил на паука и гиену, на козла и беса одновременно. Я должен сбросить плоть человеческую и обрести, наконец, духовное воплощение. Когда останусь один, вырву корни.

Но я всё ещё здесь, убиваю и пожираю. Что-то держит.

Medium well

Medium well

Помню, как позвал: