– Ненавижу эту собаку, до сих пор боюсь её, – громко и недовольно заговорила она. – Ты, баба Маша, ругала меня плохими словами, а ты, дед Макар, таскал за уши… Ты, Серёжка, зачем бросал в меня палки… Поделом вам всем! Так вам и надо!

Она повернулась лицом к темноте и принялась благодарить меня, а позже предложила поиграть в прятки. Я не понимаю, как можно играть со мной в прятки. Для неё я – пятно в темноте. Стоит ей шагнуть в мою сторону, как я тут же перемещаюсь в другое место, где есть тьма. Поймать меня невозможно, ведь я и есть тьма.

Прошедшей ночью снова помог своему другу. Опять мучают новые, пока ещё непонятные слова из её головы… «УЧИТЕЛЬНИЦА…» Зачем ты ставила детёнышам «ДВОЙКИ»? Теперь лежи здесь, в куче себе подобных. Успокойся, перестань делать зло и молчи…

Где же она? Где она? Я не допущу, чтобы тоска и одиночество вернулись. Я убью всех, на кого укажет девочка, растопчу их семьи, разорву домашних животных и снесу селения, где они обитают. Ведь кроме тебя у меня нет никого… Я просто хочу быть всегда рядом…

Она говорит, что вынуждена перебраться в город, так не забудь и меня… Мне надо, чтобы ты только… Только похвалила меня…

Я уже решил. Я всегда буду рядом, только не забывай меня.

Я могу жить в пещере, а могу на чердаке, в подвале, в любой тёмной комнате.

Везде, где нет света. Никто не увидит меня, никто не узнает нашей Тайны.

Мне нужна темнота, ведь я и есть темнота.

Мне нужна ночь, ведь я и есть ночь.

Мне нужна чужая смерть, ведь я и есть смерть.

В конце концов, я даже могу жить у тебя под кроватью, немного перестроив структуру своего тела.

Только… Только… Пожалуйста, я прошу, я умоляю, я заклинаю тебя:

«ПОХВАЛИ МЕНЯ!!!»

Зов из Красной Пустыни Максим Горенский

Зов из Красной Пустыни

Максим Горенский

Он пошёл, как ему казалось, наугад. Ржавый, сухой песок пылился под его размеренным шагом. Походкой человека сомневающегося, испытывающего волнительное ощущение, граничащее со страхом, он отмерял метры красной пустыни. Далёкий горизонт вселял лишь неуверенность. Правда ли там что-то есть? – он не знал. Но настойчивый шёпот убеждал его, что оно там, что ему необходимо следовать туда.

Он не знал дороги.

Он шёл без цели, без мысли, без спутника. Станция мирно спала этим ранним утром. Паршивое утро. Такое же, как и дни, с ртутным небом от края до края. А ночь здесь черна, как смоль. Ни света, ни звёзд.