Предчувствие непоправимой беды объяло Хеллборна сразу после этого рокового выстрела. Вспыхнули световые гранаты, заговорили плазменные ружья, но все световые вспышки тонули в набухавшей, стремительно растущей туче, столь же черной, что и уничтоженный Хеллборном камень.

Внезапно командир легионеров осознал, что объявшая его жажда разрушения, как и весь этот безумный поход вглубь черной пирамиды, были дэваническим внушением богомерзкого существа, более страшного нежели все, что им довелось встретить на этой проклятой планете. В голове Хеллборна всплыл прочитанный им вскользь отрывок из «Книги Червя». Строки, казалось, начисто забытые возникли в его голове столь же ясно, как если бы перед ним лежала та самая проклятая книга, открытая на нужной странице.

«В безграничной холодной Пустоте, вращается Черный Юггот, где в полном безмолвии пребывает Ксаксаклут, Властелин Ужаса. Веками он томится в Черной Бездне, терзаемый великим голодом, но Ми-Го, страшась внемировой Твари, удерживают его взаперти знаком Черного Трапецоида».

Мрак, вышедший из Черного Камня, меж тем сгустился в ужасающее существо. Уродливое раздувшееся тело покрывало нечто, походившее на длинный черный мех, но при ближайшем рассмотрении оказавшееся множеством темных гибких щупалец, каждое из которых оканчивалось змеиным зевом. В этой извивающейся поросли копошились многоногие твари с острыми жвалами.

Огромные лапы, походили на разлапистые дерева, с когтями длиной в человеческую руку. Из области живота свисали длинные зеленовато-серые щупальца с красными ртами-присосками, вместо ног также извивалось множество щупалец, оканчивающихся козьими копытами.

Венчала же весь этот ужас уродливая голова, в которой причудливо слились черты козла, дракона и некоего кровососущего насекомого вроде клопа. Мощные рога доставали почти до потолка, длинный красный хобот выскакивал вперед, словно змеиный язык. Под ним лязгала огромными клыками чудовищная пасть. По бокам головы ритмично подрагивали некие отверстия, напоминавшие жабры.

А на лбу твари виднелся огромный глаз, прикрытый тяжелым веком. Вот оно дрогнуло и поднялось, открывая похожее на рыбье око. В его взгляде было что-то чудовищное – безграничная, колоссальная злоба и ненасытный, вселенский голод. Черные, как ночь, вихри вращались в ужасном оке, парализуя и сковывая людей, оказавшихся не в силах тронуться с места.