И снова коридоры, повороты, ступени вверх и вниз и луч фонарика, как тоненькая ниточка, связывающая таинственный мир подсознания с сознанием, в котором все понятно, все разложено по полочкам, с которых так удобно, как известные книги, снимать нужные мысли, слова и эмоции.

– Мне кажется, мы здесь не шли, – обеспокоенно заметила Александра через некоторое время, не обнаружив знакомую кованую решетку. – Мы заблудились?

– Отсюда нельзя выйти тем же путем, которым вошел, – пояснил Николя. – Смертельно опасно, нельзя, – добавил он. – Так все здесь устроено…

* * *

– Не понимаю, почему не открывается, – Николя в растерянности стоял возле небольшой, меньше человеческого роста металлической двери.

– Может быть, заперли снаружи? – предположила Александра.

– Замочная скважина есть только изнутри, – задумчиво сказал он. – Снаружи можно только подпереть.

– Может быть, стоит позвонить кому-нибудь, чтобы открыли? – предложила Александра, намекая на Клариссу.

– Снаружи дверь не открывается, – повторил Николя. – Так задумано. Вход от реки, а выход только здесь. К тому же отсюда мобильник не берет, – хмуро пробормотал он. – За дверью длинная лестница наверх, а здесь мы под землей. Метров пятнадцать, – сказав это, он извлек старинный ключ из замочной скважины, осмотрел в свете фонаря, снова вставил, повернул и опять безуспешно толкнул дверь.

– Не понимаю, – озадаченно пробормотал он.

– А другого выхода здесь нет? Запасного или пожарного, для эвакуации людей? А то у меня завтра самолет в Москву, – жалобно протянула Александра. – Правда, только вечером, – добавила она, намекая, что пока еще не опоздала и у Николя еще есть время что-нибудь придумать.

– Я других ходов не знаю, – хмуро сказал он.

– А люди часто сюда ходят? – поинтересовалась она.

– Четыре раза в год, – Николя опустился на ступеньку у двери. – Они были здесь неделю назад. В день осеннего равноденствия.

– И когда будет следующий раз? – живо поинтересовалась Александра.

– В день зимнего солнцестояния. На Рождество.

– Не-ет, столько без воды и еды мы точно не продержимся.

Николя усмехнулся.

– И часто у вас тут такое случается? – нарочито беззаботным тоном поинтересовалась она.

– На моей памяти первый раз, – озабоченно ответил Николя.