– А ты думала, что она уплывет? – спросил ее муж.
– Я не доверяю твоему умению вязать узлы, – отозвалась она.
Мы рассмеялись: она произнесла «узлы» так, что это было больше похоже на «узы», и мы, конечно, подумали о брачных узах. Я наклонился придержать каноэ. У меня нет опыта управляться с каноэ: я предпочитаю обычные лодки. Миссис Марчмонт уселась на заднем сиденье, мистер Марчмонт – на переднем. Весла сверкнули, опустившись в воду.
– Уормуэлл в другой стороне!
Они обернулись ко мне.
– Мы хотим пройти дальше вверх по течению, – пояснил мистер Марчмонт.
– У реки больше не будет домов, – предупредил я.
– А нам и не надо! Нам и не надо!
– На обратном пути загляните ко мне, – сказал я. – Крикните снизу, я вас услышу. Я спущусь и скажу, что решил… если что-то решу.
– Пожалуйста, пусть это будет «да»!
Они попытались помахать мне на прощание, легкая лодка качнулась, но тут же выпрямилась, и они уплыли прочь. И только глядя им вслед, двум белым фигурам, словно сияющим в вечерних сумерках под тихий плеск весел, я вспомнил о лебедях.
Я вернулся за письменный стол на веранде в настроении мрачном и скверном. У меня часто портится настроение, подчас без причины, но сейчас причина была: дом как будто меня обвинял. Смотрел с укором глазами-окнами, и взгляды этих окон были красноречивее всяких слов. «Почему ты решил меня бросить? Здесь ты был счастлив, насколько вообще может быть счастлив человек с твоим темпераментом. Это была любовь с первого взгляда, разве нет? Разве ты не решил купить меня сразу, как только увидел? Помнишь, как ты обрадовался, когда вступил во владение? „Свободная недвижимость“ – так меня называли. И да, я был свободен и ждал тебя. Я, твой дом,
Я не знал, что ответить, и безмолвный голос продолжил: «Я скажу, почему ты решил меня бросить – по той же причине, по которой когда-то решил меня приобрести. Тогда ты влюбился в меня, а теперь – в них, в эту пару, которая только что была здесь. Ты их увидел впервые в жизни, но они тебе сразу понравились. Точно так же, как в свое время тебе сразу понравился я. И ты подумал: „Я смогу отождествить себя с ними. Их молодость будет моей молодостью, их счастье – моим счастьем, их дети – моими детьми, их будущее – моим будущим!“ Да, убеленный сединами мистер Минчин, ты подумал, что в этой паре ты обретешь новую жизнь, пусть опосредованно, но вернешь себе молодость! Но я не такой переменчивый! Я, видишь ли, однолюб! Я их не хочу, не хочу их вопящих детей, которые заглушат мои голоса своим визгом и не станут слушать меня, как всегда слушал ты, пока не явились эти двое. Повторяю: я их не хочу. И больше того: их здесь не будет!»