Я понимал, что им не терпелось отчалить, но они не знали, как бы повежливее распрощаться.
– Давайте я помогу вам вылить воду из лодки, – предложил я.
– Только не выплесните и нас тоже вместе с водой!
– Вам лучше сойти на берег.
Они рассмеялись.
– Да, как-то мы не подумали, – пробормотал мистер Марчмонт.
И вот дело сделано, они снова уселись в лодку, и он вдруг сказал:
– Вы примете это каноэ на память, мистер… мистер…?
– Минчин, – подсказал ему жена.
– Да, конечно. Минчин.
– Приму с благодарностью, – ответил я.
– Значит, я распоряжусь, чтобы ее доставили в «Райские угодья»… – Он на секунду задумался и добавил: – Счастливо оставаться.
– Хорошего вечера, – неуверенно проговорила его жена.
– И вам тоже!
Но они уже отплыли, и через минуту-другую их поглотила вечерняя темнота.
Я помедлил у реки, пытаясь вновь обрести к ней доверие, как это бывает с друзьями после серьезной ссоры. Я обратился к ней мысленно: «Ты меня подвела, ты меня подвела! Что ты скажешь в свое оправдание?» Но, конечно, она ничего не сказала в ответ. Она была безголосой: плеск воды под плакучими ивами на берегу явно не предназначался для моих ушей, для моих – в самую последнюю очередь. Бессмысленно даже надеяться, что природе есть до тебя дело, подумал я, – и вдруг, словно в ответ на мои мысли, по реке прошла рябь, мелкие волны заплескались у берега прямо у моих ног, и из темноты выплыла белая птица. Одинокая лебедушка. Как же она изменилась! Она встревоженно вертела головой, пристально вглядываясь в темноту, и передвигалась не плавно и величаво, а будто рывками – так на нее непохоже. Но больше всего меня поразил ее зов – негромкий, он был все-таки громче стона, мягче хриплого крика, тоскливый, растерянный звук, рвущийся из приоткрытого желтого клюва, далеко не такого грозного, как оранжевый клюв ее друга.
Она никогда раньше его не звала, подумал я, просто не было необходимости, а теперь он уже и не ответит.
Больше нечего было ждать. Становилось прохладно, и у меня появилось совершенно иррациональное ощущение, что я весь промок. Тяжело ступая на затекших ногах, я поднялся к дому – к моему дому, потому что он все-таки был моим, лебеди сохранили его для меня. На секунду мелькнуло сомнение: сработает ли выключатель? Выключатель сработал, и яркий свет залил мои владения.