— Отец Спиллетто,—твердо сказал он.—Меня зовут Торн.

Священник смотрел вверх. Он не шевелился и не слы­шал Джереми.

— Бесполезно,—сказал монах.

Но остановить Торна было уже невозможно.

— Отец Спиллетто,—повторил Торн.—Помните того РЕБЕНКА? Я хочу знать, откуда он.

— Я прошу вас, синьор,—предупредительно произнес монах.

— Вы сознались ИМ,—закричал Торн,—теперь сознай­тесь МНЕ! Я хочу знать, откуда тот ребенок!

— Мне придется попросить вас...

Монах хотел взяться за кресло Спиллетто, но Дженнингс преградил ему путь.

— Отец Спиллетто!— заорал Торн в немое, неподвиж­ное лицо.—Я умоляю вас! ГДЕ ОНА? КТО она?! Пожалуй­ста! Отвечайте же!

Вдруг все загудело. В церкви начали звонить колокола. Звук был невыносимый, Торн и Дженнингс содрогнулись при страшном звоне, отражающемся от каменных мона­стырских стен. Торн взглянул вниз и увидел, как рука свя­щенника начала подниматься.

— Уголь! — закричал Торн.—Дайте ему уголь!

Дженнингс моментально кинулся вперед, схватил кусок угля со стола и сунул его в трясущуюся руку. Колокола про­должали звонить, рука священника, дергаясь, чертила на сто­ле корявые буквы, каждый раз вздрагивая при звуке коло­кола.

— Это какое-то слово,—возбужденно вскричал Джен­нингс.—Ч... Е... Р...

Священник затрясся всем телом, пытаясь чертить дальше, боль и напряжение переполняли его, он раскрыл рот, и отту­да послышался какой-то звериный стон.

— Продолжайте же! — настаивал Торн.

— В...—читал Дженнингс.—Е... Т...

Неожиданно колокольный звон оборвался. Священник выронил уголь из судорожно сжатых -пальцев, и голова его упала на спинку кресла. Измученные глаза уставились в небо, лицо было покрыто потом.

Все стояли в тишине, вглядываясь в слово, нацарапанное на столе.

— Червет?..—спросил Торн.