И я рассказал ей обо всем, что учинил, с поджатыми губами, глазами в пол.

Я закончил, но не осмеливался взглянуть на нее.

Наконец мне хватило духу поднять глаза… я узрел на ее губах улыбку – странную, такую удивительную… коварную – в этом не могло быть сомнений!..

Более я не задержался в комнате ни мгновенья.

Она кричала мне вслед:

– Ханс! Любимый! Ханс!

Я едва слышал ее.

Дома меня дожидался Чарльз.

– Ну, как прошло? – спросил он.

– Я сделал все, чего ты хотел, сказал ей все-все! Когда я закончил… она улыбалась!

– И ты?..

– Она улыбалась, говорю же тебе! И этой улыбкой она сказала мне, что все знала, что обманула меня, так подло обманула и оболгала, как никогда ни одна женщина мужчину не обманывала!

Я сжал кулаки в карманах и только теперь вытащил из них обрывки письма. Это был ее почерк. Я сел за стол и стал тщательно складывать конверт и вложенный в него лист. То было письмо Паломиты, адресованное госпоже Кларе, отосланное вчерашним вечером из Баден-Бадена.

– Давай-ка посмотрим, дружище, – сказал мне Чарльз, и мы прочли вместе:

«Милая Клара! Я должна сообщить тебе приятную новость. Наконец-то это произошло! Когда я сегодня утром поздоровалась с дядей и теткой, мне пришлось спешно бежать вверх по лестнице: я почувствовала сильные боли. В своей комнате я обнаружила, что полна крови. Опасения последних восьми дней, слава богу, оказались напрасными! Надеюсь, что сегодня утром твой муж ничего не заметил; Ханс ушел только в семь часов, и при этом дверь на лестницу ужасно заскрипела! Когда я уеду, Клара, не думай обо мне плохо. Ты так верно помогала мне, и ты же так часто бранила меня! В самом деле, я была бесконечно легкомысленна и променяла свою юность и девичество на короткое счастье нескольких недель! Но я любила так безмерно, так невыразимо, не сердись на меня, милая! До завтрашнего вечера, твоя Паломита.

«Милая Клара!

Я должна сообщить тебе приятную новость. Наконец-то это произошло! Когда я сегодня утром поздоровалась с дядей и теткой, мне пришлось спешно бежать вверх по лестнице: я почувствовала сильные боли. В своей комнате я обнаружила, что полна крови. Опасения последних восьми дней, слава богу, оказались напрасными! Надеюсь, что сегодня утром твой муж ничего не заметил; Ханс ушел только в семь часов, и при этом дверь на лестницу ужасно заскрипела!

Когда я уеду, Клара, не думай обо мне плохо. Ты так верно помогала мне, и ты же так часто бранила меня! В самом деле, я была бесконечно легкомысленна и променяла свою юность и девичество на короткое счастье нескольких недель! Но я любила так безмерно, так невыразимо, не сердись на меня, милая!