Ужас в моей душе крепнет. Душа мертвого поэта, что шелестела в листьях вязов, звучала в пении соловьев, журчала ручейками и напевала жуткую песню ветра, овладевает теперь и мной. Мной, ничтожной пылинкой природы, в которой она растворена. Я знаю, что эта мысль меня уничтожает, но – не в силах перестать ее думать. И все же я не противлюсь его душе, и – как странно! – я успокаиваюсь, я так спокоен, когда она заполняет меня от края до края.

И сходит постепенно на нет ничтожный человеческий страх.

Теперь я без труда нахожу дорогу.

Я выхожу через калитку из виноградных лоз на площадь Альджиба. Иду в Алькасабу, поднимаюсь на Гафар, мощную сторожевую башню мавританских князей. Ярок полумесяц среди длинных туч – блистает он древним символом арабского величия, который свирепый ветхозаветный Бог – и тот не в силах убрать с небосвода.

Я смотрю вниз, на Гранаду, на ее церкви и гулкую вечернюю суету. Люди торопятся в кофейни, читают газеты, чистят сапоги и подставляют лакированные туфли уличным чистильщикам. Народ глазеет на освещенные витрины магазинов, набивается в трамваи, шумит, орет, ругается и мирится. Хоть бы кто поднял глаза к небу! Хоть бы один из всех этих людей осознал единственное подлинное чудо этого города!

По правую руку гудит оживленно Дарро, позади в стороне плещется Хениль. Ярко освещены кострами пещеры Цыганской горы, где как раз остановился табор, а напротив всего этого огня – лунный холод снежных вершин Сьерры. Между сторожевой башней, на которой я стою, и пурпурными пиками горы мавров залег глубоко в долину парк. А за моей спиной, зала за залой, двор за двором – сказочный замок Альгамбры.

Там, внизу, шумит мелкая жизнь столетия! Здесь, наверху – страна грез!

И то, что внизу – как же далеко оно, как бесконечно вдали от меня. А здесь – разве каждый камень не есть частица моей души? И я, один в этом мире призраков, сокрытых от взгляда слепой жизни внизу, разве я – не персонаж из грезы? Всемогущая красота превращает сон в явь: здесь, со мной, расцветает жизнь, а жизнеподобие внизу становится детской игрой теней на белой стене.

Действие – ничто, мысль – все. Мир действий уродлив, а уродливое не может быть полностью реальным. Но сны прекрасны и полны реальности – в силу своей красоты!..

* * *

Так каким же человеком был Эдгар По?.. Некоторые мужчины обладают странной притягательностью. Они невольно привлекают к себе внимание: вам приходится поверить в силу их личности. Их харизма очевидна, но, чтобы понять, что ее питает, нужно изрядно поломать голову!.. Сама жизнь таких людей – искусство. Таким был Оскар Уайльд. Таким был Эдгар Аллан По.