– Я говорил! – зловеще прокаркал Лемберг.

– Что, черт подери, произошло? – хрипло спросил Черников, будто требовал отчета у гадюк или у изувеченного мертвеца.

Змееловы толпились в узком пространстве между серпентарием и лабораторией.

– Яды! – осенило Лилю. Она протиснулась мимо Черникова, переступила через ноги Ивана Михайловича. Сердце норовило вылететь из груди как ядро из пушки.

– Не похоже, что его цапнули, – сказал Черников угрюмо.

Лиля хотела произнести вслух свое подозрение: напавшие на ученого ублюдки похитили ценный продукт. Но мысли не складывались в предложения, и она молча обследовала лабораторию. Сейф оказался надежно заперт, сырой яд сушился в чашках. Ни грамма не пропало.

Лиля выругалась – в третий раз за двадцать лет жизни.

Лемберг выдал свою версию:

– А что, если Дракоша его убил?

– Глупости, – процедила Лиля. – Агрессивный полоз способен укусить человека, но полоз – не удав и…

Она запнулась.

Из-за опечатанного шкафа с эксикаторами медленно и торжественно всплыл Дракоша. Словно черно-красный пожарный рукав, декорированный косыми полосами. Шкура лоснилась от крови, к брюшным пластинкам прилипли частички чего-то багрового и зловонного. Лиля распахнула рот, точно неумело пародировала посмертную гримасу Скрипникова. Полоз вмиг очутился на столе, черные ненавидящие глаза сверлили Лилю.

Где-то в углу квакнула лягушка. Время замедлилось.

Дракоша отклонился перед рывком…

Громыхнул выстрел, и голова змеи взорвалась кровавыми ошметками. В тесной лаборатории звук рубанул по мозгам как молот. Лиля зажала уши. Обезглавленный полоз плавно оседал на столешницу. Из обрубка шеи вился сизый дымок.

«Нет, – сигналил разум Лили, – змеи так себя не ведут. Я же читала…»

Черников опустил двустволку. Его губы беззвучно шевелились. Колокольный звон заглушал слова.

– А? А?

Беспомощное «а» дробилось эхом в пещере между височными костями. Пахло порохом и медью. Так пахнет война? Потом в ушах хлопнуло – и слух вернулся. Не настолько, чтобы уловить шорох трущихся друг о друга пластинок дохлого уже полоза, но достаточно, чтобы услышать, как снаружи визжит Наталка.