Холодина.

Но таков был уговор. Время в школе целиком принадлежало Сашке. После школы – два часа для Петеньки.

Антон задержался в командировке, и Оля мысленно благодарила провидение. Это было как нельзя более кстати.

Вчера вечером вместе с Петькой они посмотрели выпуск «Тайн прошлого» про Каширскую. Он назывался «Все ее дети».

Оля надеялась… Сама не знала на что. Петька дернул плечом: тайна его происхождения не вызывала в нем интереса.

Сегодня сразу после школы они по настоянию Оли поехали на кладбище. Постояли над могилой Каширской, припорошенной первым снегом. Табличку опять пришлось расчищать.

– Что-нибудь чувствуешь? – с надеждой поинтересовалась Оля.

– Не-а, – протянул Петенька. – Да и с чего бы.

– С того бы. Она тебе дала имя. А имя – это слово. А из слова бог сотворил мир, – зло сказала Оля, повторяя слова треклятой своей бабки Каширской.

Они помолчали.

– Это нечестно, – сказала Оля. – Нечестно, я о ней вообще не знала. Ну и что, подумаешь, родственники. Она бы стала твоей мамой. Ты вообще ничего не чувствуешь? Там, где ты, ее нет?

Петька покачал головой.

– А что там есть? Что это за Нигде или как его там?

– Нигде и есть Нигде, как я тебе объясню? – буркнул Петька. – Ничего там нет.

Они положили на могилу Нины свежие цветы – те же розы. Белые. Без всякой фантазии. Посмотрели на горюющего ангела, покрытого легким инеем.

– Зачем ты устроил аварию? – спросила Оля. – Если не желал моей смерти.

– Может, и желал, – признался Петька. – Да только понял, что все без толку.

– Ты о чем? – Оля соображала. – Постой… Ты думал…

Петька дернул плечом.

– Думал, если я или Сашка умрем, окажемся там же, где… ты? В Нигде? Но ведь сам говоришь, Каширской там нет. Ничего там нет!