2004

2004

– Я вижу линии, – признался я однажды Дрыне. А потом, нервничая и запинаясь, рассказал обо всем: как манили меня в детстве квадраты и трапеции, как я увидел однажды соединяющую футболистов паутину, как она становится порою красной и как мучительно мне хочется дополнить незавершенную картину.

Дрыня отреагировал серьезно, дохромал до скамейки и рассказал мне про писателя Набокова, который видел буквы и слова в удивительных цветах. Поведал про художника Кандинского – он воспринимал звуки как краски на палитре. Припомнил загадочного французского поэта Бодлера, умевшего смешивать чувства, как разноцветную акварель.

– Может, ты футбольный гений? – сказал словно бы не мне, но продолжая давний спор с самим собой Дрыня. – Может, видишь в различных цветах хорошие и плохие тактические ходы? И чувствуешь незавершенность там, где должен бы стоять – но не стоит – еще один игрок? Когда идет молниеносная атака, фланговый нападающий смещается в центр – и покатить бы мяч на набегающего игрока, а его там нет? И эти нити – раз – и красные…

Я пожал плечами – за прошедшие годы я смирился с паутиной, как свыкаются люди с летающими перед глазами прозрачными мушками. Такие мушки были у моей мамы – она рассказывала, что с детства смотрела на небо, пыталась выследить и разглядеть, считала, что умеет видеть микробов? – а после оказалось, что это из-за сильных антибиотиков помутнели в глазах какие-то особенные волокна. Повзрослев, она к мушкам привыкла и больше их не замечала.

– И во время своих матчей, ну, когда ты на поле, конечно, тоже паутину видишь.

Дрыня не спрашивал, а как будто утверждал, но я кивнул на всякий случай.

– Принесу тебе кассету, там у меня два часа красивых комбинаций, передач и приемов. Сам собрал. Возьми блокнот и помечай, как будет вести себя паутина во время разных событий. Жаль, раньше не додумался… Ну и дела, конечно. Футбольная синестезия – теперь-то понятно как… Но почему бы и нет? Если уж слова можно видеть в цветах и ноты смешивать как палитру… Ты только не… – Дрыня осекся, попробовал как будто подобрать слова, но вдруг как-то весь поник и махнул мне рукой: мол, уходи.

Я ушел, теряясь в догадках, о чем это там Дрыня бормотал.

Дохлебав остывший суп, я быстро оделся. Забежал в зал, полез на книжную полку – выстроившиеся в ряд зеленые корочки маминых книг выглядели как маленькое футбольное поле – но кассеты Дрыни там не нашел. Я принялся вспоминать: посмотрел вчера почти все сюжеты, в блокнот записал, когда и какие линии увидел, но закономерностей так и не выявил, потом пошел в туалет, позвонил телефон… точно, забыл кассету в видаке!