– Гриня, очнись! – прохрипел Витя. – Не делай этого, слышишь меня!
Он потянул Гришу назад, и тот с заметным облегчением подчинился, начал пятиться, затем развернулся – в глубине зрачков тлели ужас и паника. Братья рванули к лестнице, а следом за ними из бесконечно глубокого угла ползла, шагала, перекатывалась, плыла по воздуху ожившая феерия Босха.
Крепко обхватив Макса одной рукой, цепляясь другой за перекладины, Гриша взбирался к выходу. Витя карабкался следом.
Разорвав пыльную паутину, перекрывшую отверстие люка, Гриша выбрался наверх и застыл как вкопанный.
– Это как понимать? – спросил он Витю, когда тот поднялся над люком и все увидел сам.
Они стояли на крыше. Далеко внизу темнела земля. Подвал дома необъяснимым образом сомкнулся с его вершиной. На лестницу снизу наползали голодные твари с безумными глазами; вся их масса колыхалась, будто нечистоты в канализационном люке.
– Ого, дом как бутылка Клейна, – ошарашенно пробормотал Витя.
– Хренейна! – заорал Гриша, глядя, как мерзость возбужденной нежити уже выплескивается наружу из люка. – Вытаскивай нас!
Витя, очнувшись, запрокинул лицо в небо и возопил, будто древний пророк или языческий жрец, умоляющий далекое божество о дожде, об урожае, о самой жизни:
– Елизар! Вытаскивай нас!
И божество вняло мольбе.
В небе разверзлась с чмоканьем гигантская дыра, братьев подхватило космическим сквозняком и вышвырнуло из мира теней на снег.
Они лежали под звездным черным небом в настоящей темноте ночного леса, не разбавленной мертвым светом пустоты, лишь слегка подсвеченной обычным снегом. Гриша прижимал к себе Максима, чувствуя по биению артерии на тонкой шее, что сын жив. Слава богу – жив!
* * *
Гриша стоял на паспортном контроле в Шереметьево и нервно крутил в руке смартфон.
С памятной ночи в подмосковном лесу минуло почти пять месяцев. Единственным верным решением было наплевать на сгоревший дом и рухнувший бизнес – и рвануть в Европу, к родителям.
Максим, на удивление, легко поправился и, придя в себя, ничего не помнил про Елизарову сумку. С Лерой вышло хуже. Пришлось просить у родителей денег на лучшую психиатрическую клинику Германии. Поначалу надежд почти не было, но на днях доктор Клозе обрадовал, сообщив, что возникла положительная динамика.
Елизара пришлось бросить в лесу; тащить его с собой к родителям казалось дикостью, да и Мысину легче было выследить их вместе с таким спутником.
Гриша на время вошел в отцовский бизнес, но уже взял у отца ссуду, чтобы открыть свое дело. Казалось, все налаживается. Но Витя! После возвращения его мысли как будто застряли