Я начну с самого начала, и постараюсь быть последовательным в своем повествовании.

Одним прекрасным вечером доктор Абель находился в своем саду. Он ждал, когда же к нему приведут его лошадь, чтобы верхом на ней отправиться по делам службы. Это он делал каждый Божий День. Принимая во внимание то, что всё это происходило в Ислингтоне[368], в 1718 году, а месяц стоял июнь, можно догадаться и о том, что дом господина Абеля находился в сельской местности, причем весьма живописной. Именно в тот момент, когда он собирался уже идти на конюшню, чтобы поторопить с лошадью, к нему подошел его преданный слуга, состоящий у него на службе уже как двадцать лет, звали его Люк Дженнет.

«Я сказал, что хочу поговорить с ним, и на этот разговор может уйти примерно четверть часа. После этого он сразу пригласил меня в свой кабинет, его окна выходили на тропинку, по которой он обычно прогуливался. Затем он сам туда вошел и сел в свое кресло, тогда я ему сказал, что против своей воли вынужден искать себе другое место работы. Он поинтересовался в чем причина моего ухода, ведь я работаю у него с очень давних пор. На это я ответил, если он простит мне такой поступок, то тем самым окажет большую любезность, потому что (по всей вероятности в 1718 году так было заведено) я из тех кто любит, когда у хозяина о нем складывается хорошее мнение. Насколько я помню, он мне ответил, что независимо от того простит он меня или нет документы у меня будут хорошие, ему просто интересно узнать, по какой причине после стольких лет добросовестной службы я вдруг ни с того ни с сего решил уйти. К этому он еще добавил: «Ты, наверное, понимаешь, что если ты уйдешь от меня сейчас, то дорога обратно для тебя будет закрыта». – Я ему сказал, что понял.

– Тогда, – сказал он, – у тебя наверняка есть на что жаловаться. В том случае, если дело серьезное, то я охотно тебя выслушаю и мы всё исправим. – Я ему сразу ответил, что не вижу никакой возможности что-либо исправить и пришел лишь только сообщить, что свой аффидевит[369] и тот листок, где я написал, что видел собственными глазами, как он двигает предметы не прикасаясь к ним, я оставил в комнате для прислуги, и сказал, что ноги моей не будет в том доме, где творится всякая чертовщина. На это он ничего не сказал, а лишь очень мрачно посмотрел на меня и обозвал дураком и к этому добавил, что всё причитающееся мне он выплатит завтра утром, а так как лошадь его уже привели он поспешно вышел из комнаты. Получив от него такой ответ эту ночь я решил провести в доме зятя, мужа моей сестры, который живет возле Бэттл Бридж, а на следующее утро, пораньше, я пришел к своему уже бывшему хозяину, который устроил мне настоящую выволочку за то, что я не ночевал в его доме, и вдобавок ко всему, высчитал одну крону из моего выходного пособия.