Первое событие нельзя назвать особенно серьезным. Господин Боуман почувствовал, что уже Канун Рождества и поэтому решил стать немного более строгим. Во всяком случае, встал он с постели нельзя сказать чтобы рано, а если судить по тому, что доносилось до моего слуха, ни один из его работников и служанок никак не мог угодить ему, женщин он просто доводил до слез. Кстати, я совсем не уверен, что он в этот день сильно преуспел, если пытался проявить мужскую выдержку. Потому что когда я спустился вниз я услышал его охрипший срывающийся голос, которым он преподнес мне рождественские поздравления, а позже, когда настало время завтрака, он почтил меня своим визитом. Выглядел он далеко не бодрым и совсем не веселым. В этот момент, должен тебе признаться, передо мной стоял чисто Байроновский типаж с его взглядами на жизнь.

– Я не знаю, – сказал он, – поймете ли вы меня или нет, сэр, но каждое Рождество, с самого раннего утра мне всегда приходится орать и надрывать свою глотку. Вот, например, с чем мне пришлось столкнуться сегодня. У меня есть служанка Элиза, которая у меня работает уже пятнадцать лет. Я то думал, что я могу ей доверять, а она сегодня утром, а насколько мне известно это еще к тому же и Рождественское утро, то есть, это один из самых благословленных и радостных дней в году, когда с утра звонят колокола и… ну, в общем, всё такое… Так вот, именно этим утром, я говорю, если бы только благодаря Божественному провидению я не заметил, то эта девчонка положила бы, да, да, действительно я собираюсь сказать именно это, положила бы сыр на тот стол за которым вы завтракаете… Он увидел, что я собираюсь ему что-то сказать, и поэтому сделал жест рукой чтобы я молчал. – Вы имеете полное право возразить: «Хорошо, господин Боуман, вам нужно было забрать этот сыр и запереть его в буфете», – что я и сделал, вот он ключ, впрочем, если это не тот самый ключ, то он точно такой же как и тот. Всё это, чистая правда, сэр, а теперь, как вы думаете, что поразило меня в этой истории больше всего? Не будет преувеличением сказать, что я ей сказал: «Кошмар, у меня просто земля уходит из под ног». – да, да, сэр, я так и сказал. А знаете, когда я так сказал этой самой Элизе, нет, нет, я её не ругал последними словами, Боже упаси, я ей четко дал понять, что я думаю, и знаете, что она мне ответила? – «Ну и что, – говорит, – Вы же кости себе еще не переломали». – Знаете, сэр, я просто дар речи потерял от таких слов, что тут еще сказать, сейчас не хочу даже и думать об этом.

После этого последовала утомительная пауза, во время которой я попытался произнести что-то вроде: «О, да, такое действительно может вывести из себя», – а после этого спросил в котором часу будет проходить церковная служба. – В одиннадцать часов, – с тяжелым вздохом ответил господин Боуман. – Эх, вам никогда не доведется услышать такого богослужения от непутевого господина Лукаса какое вы бы услышали от нашего последнего приходского священника. Может быть, у меня с ним и бывали некоторые разногласия, а что тут поделаешь, теперь об этом остается только пожалеть.