– Как вам с вашей родословной удалось выжить в этой дикой стране? Почему большевики не вздернули вас на виселице или не отправили в лагеря? Урожденная графиня Каминская! Вы же кость в горле у нынешней власти! Так почему она не тронула ни вас, ни вашу дочь, ни ваших внучек?

Баба Марфа молчала. Взгляд ее сделался отсутствующим, а Стеша тщетно пыталась понять, о чем говорит этот ужасный человек.

– Молчите? А я вам скажу! Это она вас защищает. Вас и весь ваш род. Вы ей зачем-то нужны. Блудные, непослушные и непокорные дочери. Для вас она мать. Пусть жестокая, своенравная, но все же мать. И как знать, вдруг она проявит себя, если одной из ее девочек будет угрожать опасность? – Фон Лангер многозначительно замолчал.

– Ты хочешь испытать судьбу, Герхард? – спросила баба Марфа вкрадчиво. – Хочешь на собственной шкуре почувствовать силу ее ярости? Ты же знаешь, как жестока она может быть к собственным детям. Представь, что она сделает с чужаком.

– А я ей не чужак. – Теперь уже сам фон Лангер отступил на шаг. – В моих жилах тоже течет болотная вода.

– Болотная вода никуда не течет, Герхард. Она застаивается и начинает смердеть.

– Еще посмотрим, тетушка! – Фон Лангер натянул перчатки, направился к выходу, по пути сделав знак Феликсу следовать за ним. – Я не прощаюсь, – сказал, не оборачиваясь.