Вероника выжила и справилась. И даже ни в чём его не винила. В отличие от Катерины, которая мгновенно почувствовала перемены, произошедшие с внучкой. Катерина собственноручно вычеркнула себя из списка Марионеточника.

Вычеркнуть Веронику он не позволил. С самого её рождения он учился с ней взаимодействовать. Если не проживать, то хотя бы изображать эмоции. В какой-то момент он достиг совершенства в обмане других и даже самого себя. Или это больше не был самообман? Когда Марионеточник подарил Веронике её самый первый «Гелендваген», её чистейший юношеский восторг наполнил и его тоже. Обучая девочку вождению, он испытывал нечто очень похожее на удовлетворение и почти забытый азарт. Наблюдая, как она упорно идёт собственной дорогой и не желает становиться его преемницей, он испытывал едва ли не родительскую гордость и почти такое же смирение с неизбежным.

Марионеточник старался не вмешиваться в её личную жизнь и сделал исключение лишь однажды, когда его маленькая строптивая девочка собралась замуж. Разумеется, он проверил претендента! Разумеется, он сделал бы всё возможное, чтобы оградить Веронику от необдуманного шага и неправильного человека. Избранник Вероники выдержал проверку, и Марионеточник снова отступил в тень.

У него была ещё одна «своя» девочка. Чертовски взбалмошная и чертовски талантливая. Аграфена! К ней Марионеточник не приближался, а по старой привычке наблюдал и направлял из темноты. Ему нравились и её талант, и её задор, и её бунтарский дух. Он даже купил несколько её картин, одну из которых потом весьма удачно перепродал.