— Мне плевать на всех, кроме мамы, — Яна подняла ненавидящий взгляд. Антон ухмыльнулся:

— Не плевать тебе. Через год Марго купили лофт в Парусе, и она, как добросовестная подружка, позвала тебя на новоселье. Ты выжала сотку на МКАДе, подвеска застучала, и ты в сердцах сказала, что Герберт Карлович зажал денег на нормальный автомобиль и сплавил тебе б/у барахло. Помнишь, а?

Ты злилась в лифте, когда мы поднимались в квартиру, а потом Марго открыла…Я увидел твои глаза. Ты смотрела так, будто мечтала, чтобы Марго попала под машину, и ты бы заняла ее место и стала дочкой Герберта Карловича, и купалась бы в украшениях, шубах и золоте. После новоселья ты подбросила меня до дома и поехала в двушку, в Чертаново, к больной маме. И перед тем, как соскочить в центре, я посмотрел в твои глаза. Знаешь, Яна, я верил так же преданно, как Марго, как Герберт Карлович. Когда у нас закрутилось…Ну, когда мы поцеловались и остались на ночевку у Марго: она в смежной комнате, а мы на соседних кроватях…Тогда я был самым счастливым человеком на планете. Втрескался аж до бабочек в животе. И после трагедии искал поддержку у тебя, а ты изменяла мне с Павлом, а Павлу со мной.

— Я ни разу не изменяла! — проревела Яна и ее затрясло, как при лихорадке.

— Кружка «Паша». Ты соврала, что так звали деда…И вышло реально глупо, потому что я помню твоего деда. Его звали Иван.

— По папиной линии, — простонала Яна.

— Твой отец Борис Александрович. Можешь попробовать переобуться, но я все равно обломаю, потому что достоверно знаю: Паша — это заместитель Октавы, отец Давыдова и, по совместительству, несостоявшийся муж моей сестры. И я все время вспоминал твои глаза и лютую зависть вперемешку с пресмыкательством. Ты так хотела влиться в нашу семью и отомстить нам за везение, что подзуживала меня невзлюбить отца за его командировки и пользовалась психологическими приемчиками, чтобы охмурить Павла и втереться в любовницы, и сломить Марго фотофактами прямо перед свадьбой. Ведь так было, да?

— Павла допрашивали!

— Допрашивали. И тебя тоже. Понятно, почему ты умолчала о связи с ним — это бы напрягло следователя. А Павел хотел выглядеть добропорядочным вдовцом. Ну кто в здравом уме признается в леваке? Тем более, перед церемонией! И я сопоставил кое-какие события. Перед самой смертью ты буквально добивала Марго звонками. Три часа пятьдесят пять минут. Четыре сорок. Пять ноль семь. Это вряд ли шантаж — Марго могла переступить через принципы и откупиться камазом золота. Вряд ли…Скорее всего, злую шутку сыграли курсы психологии, на которые ты записалась якобы для повышения квалификации.