Из кабинета английского он вышел с Антоном. Одноклассник временно переехал в гостевую комнату и поселился там с отцом. Герберт Карлович пожелал остаться в лагере до каникул. Антон утаил красочные описания всего, что случилось в приемной директрисы. И вкратце прошелся по якорям. Яну Борисовну отстранили от педагогической практики до окончания внутреннего расследования. К воскресенью стало известно, что Герберт Карлович добился ее увольнения. Она клялась и божилась, мол, никакой близости с Антоном. Но Леша припомнил, как видел их целующимися в беседке, и поведал про неверные карты июльского соревнования. Лидия Львовна позвала Наталья Петровну — и воспитательница сказала «да, было недоразумение с картами и рациями». А затем шофер Келлеров куда-то увез Яну. Напоследок, занося ногу в салон машины, Яны ядовито усмехнулась «Желаю тебе подавиться гнилыми ягодами, Артемьев». К утру понедельника по государственным каналам пустили эфир о сексуальных домогательствах — это Матвей подглядел в холле, перед завтраком.

…— Я попросил папу отвезти домой, — произнес Антон, отойдя к оранжерейке.

— На каникулы?

— Навсегда.

— А как же Малина?

— Я сам разобрался, без нее. Она бы сделала со мной то же самое, что с Демьяненко и Ширяевой. Она обещает то, ради чего человек пойдет за ней, как Нильс за дудочкой. Всерьез не отступишься?

— Никогда, — мужественно сказал Матвей и пожал Антону руку. — Звони, если что. Пока что я доступен.

— Вы, кстати похожи, — безрадостно улыбнулся Антон. — Ты и Малина. Оба целеустремленные наперекор здравому смыслу. Оба с исковерканными судьбами. Беда в том, что одному калеке тяжело тащить другого из трясины.

— Пока мне есть, что протянуть и ей есть, чем зацепиться — все удастся.

— Удачи, — благословил Антон и исчез в кабинете физики. Матвей устремился на улицу, под предлогом перекура. Вахтер общежития, как обычно дремал над сканвордом. Матвей вставил ключ и неожиданно он застрял в скважине. Дверь была открыта.

…Героизм выключился по суетливому щелчку. Матвей больше не хотел воевать с кривой справедливостью. Больше всего на свете он хотел выспаться. Он разлепил сухие губы и просипел:

— Я рад, что ты пришла.

Посреди комнаты, как чемпион на пьедестале, гордо стояла Малина с брелоком 304 на остром ногте. Не убирая скрещенных рук от груди, Малина резкими шагами вторглась в грозовой фронт, бушующий за пределами невидимой, разъединяющей их линии. Матвею показалось, что весь воздух на планете выкачали, а право на последний вдох отобрали. И вдруг трогательный глоток надежды. Это что…Получается, план сработал?