— Давыдов! Ну, по всей школе тебя обыскались! Что за анархия? Мы всем педсоставом возлагали на тебя такие надежды, а ты нас под монастырь подвел! Твой отец оббивают порог Лидии Львовны, как нам ему отчитываться?

— А вы меня спросили? — прорычал Матвей. — Спросили, хочу ли я соответствовать чужим представлениям?

Наталья Петровна плюхнулась на кожаное сиденье и усердно замахала платком, будто разгоняла стаи настырных мух.

— Вот что, Матвей…

— Знаю я Ваши нравоучения! — перебил он презрительным криком. — Будет 18 — хоть голым задом в муравейник, или как Вы там учили Артемьева? Я вас не эквилибрист, лавировать на цирлах! Я хочу подраться, хочу прогулять уроки, хочу поцеловать девушку, хочу продырявить скрипкой вашу голову и хочу послать отца. Дайте мне решать, как жить, как мечтать и какие надежды оправдывать. — Он сам не знал, что на него нашло, но неугомонно несся на коне горячности. — Я поступил плохо. Теперь я изгой в вашем радужном царстве пай-мальчиков припевал. Можете повесить меня на столовской лампе, я не обижусь. Только не пойму, за что?! Вы не сбегали с уроков с одноклассником? Не врали родителям, что сделали уроки, чтобы пойти погулять? Не ругались и не мирились с друзьями? У вас вообще были друзья? Нет? Тогда я вам сочувствую. Ваша жизнь была похожа на мою, а моя жизнь — это полный отстой.

Матвей встал, со скрипом задвинул стул и перекинул рюкзак на спину.

— Я могу идти, Наталья Петровна?

— Сядь, — спокойно сказала воспитатель. Она заправила торчащие заколки под бант и, поправив костюм, пересела на стул рядышком.

— За пятьдесят пять лет со мной многое случалось. И я жалею, что доверила спонтанности самое дорогое. Конечно, в конце книги все будет хорошо. Если плохо — то ты не дочитал. Но представь, как было бы чудесно, если бы ты мог вернуться в первую главу и вырвать лист с плохими подробностями? Ты еще можешь это сделать, а я уже не могу. Я бы многое изменила в своей жизни, но так уж вышло, что некоторые обстоятельства не выбирают. Бог дал их при рождении. — Наталья Петровна покачала высокой гулькой. — У тебя есть выбор, Матвей. Хочешь гулять? Гуляй. Хочешь любить девочку? Люби. Хочешь прогулять математику? Прогуляй. Но ты должен понимать, что не все хотелки должны сбываться. Не потому, что я так велела. Не потому, что папа отругает. Не потому, что учитель поставит кол. Пойми, все имеет свои итоги. Хочешь побыть шалтай-болтаем — пожалуйста. Просто помни, что отец не зря отдал тебя именно в нашу школу. Не зря купил скрипку. Не зря привел на рисование.

— Избивал тоже с пользой? — шмыгнул носом Матвей. — Во имя духовного просветления и очищения, да?