— Я в курсе, пап.

— Давай домой на новый год, посидим с салатиками, президента послушаем, к маме съездим, а? Сестра так ждала тебя на праздники, даже от Италии отказалась.

— У Карины есть машина, пускай садится и приезжает в любое время, не на Дальний Восток дорога. Впрочем, и у тебя есть машина, а ты приехал второй раз за полгода, и то по вызову.

— Работа, — без тени раскаяния пожаловался отец. — Там без меня дела застопорятся.

— У всех работа, папа! Другие родители выкраивают пару минут заскочить к детям. А ты…К чему эта клоунада перед Натальей Петровной? «Я теперь образцово-показательный папочка, куда поставить подпись?»

— Матвей, — более строго сказал отец. — Я договорился с директрисой по поводу твоего времяпрепровождения на каникулах. Мы едем домой. Я выкраивал время не для того, чтобы провести праздники в пустой квартире.

— Ах вот оно что! — театрально изумился Матвей. — Тебе будет стыдно перед Лидией Львовной за то, что тебя ненавидит собственный сын!

— Ты меня ненавидишь?

— Да мне не за что тебя любить! — закричал Матвей на весь этаж. Из приемной выглянула обеспокоенная секретарша. — У нас все в порядке! — криком ответил Матвей. Он засновал у закрытых кабинетов, молясь, чтобы спонтанная истерика не навострила лишние уши. Отец, как назло, хладнокровно сносил беснования и безучастно следил, как сын мечется по административному крылу. — Ты ненастоящий! — сквозь сжатые зубы вымучил Матвей. — Ты задабриваешь, ты усыпляешь мою бдительность, ты гипнотизируешь, ты…

— Я не услышал, поедешь в Москву? — теряя терпение, перебил отец. Споткнувшись о свои же ноги, Матвей едва не потерял равновесие.

Он выкатил изумленные глаза и понизил голос в полтона: — Папа-папа, ответь. Ты серьезно такой тупой? Я тебе десять лет талдычил! Давай сходим в музыкалку на концерт! На мой личный концерт, папа! Ты мне что сказал? Попиликать в актовом зале — тоже мне достижение! Я спрятал твой паспорт, чтобы ты не улетел протирать штанами стулья на съезде в Хабаровске. Ты мне что сделал? Переломал дорогущие кисточки и испортил краски! Краски! А их покупала мама! Мама! Я сколько раз просил помощи! Просил, папа, как дать отпор одноклассникам? Когда Савелов измазал мои тетрадки в толчке, ты что сказал? Разберись с ним по-мужски? Мне было девять, папа. Меня никто не учил решать вопросы по-мужски. Ты никогда не уделял ни минутки! После смерти мамы я превратился в призрака в вашей с Кариной квартире. Кто это тут ходит, какой-такой Матвей, ах да, это же заморыш, жирдяй и неудачник. Ошибка природы. А ты у нас крутой, в бизнес-плане нет места промашкам. — Запыхавшись, Матвей упал локтями на подоконник и головой уткнулся в оснеженное окно. По ту сторону — новая жизнь. Он никогда не был так счастлив, как вчера. И так несчастен, как сегодня. — Мне больше не девять, и я не верю в Деда Мороза, Оле Лукойе и Доброго Папочку, — тяжело дыша, произнес Матвей. — Я верю в то, что нашелся человек, который способен хотя бы слушать меня без фарса, угроз и порицаний. И пусть я буду ошибкой, папа. Твоей личной ошибкой. Но я лучше буду неправильным в своем уродливом мире, чем в твоем, безукоризненном.