— Сторгуемся. Я пообещаю ей то, на что она подпишется обеими руками.
Таня и Настя переглянулись, одновременно вскочили на ноги и крикнули в унисон:
— Нет!
— Это опасно, — пробовала вразумить Таня, но Леша фыркнул.
— Другого выхода нет. В противном случае, позвоню папе и попрошу увезти домой, как сделал Келлер. В Екатеринбурге Малина точно не достанет.
— Так собирайся и уезжай на каникулах! — наставила Таня умоляющим голосом. Леша перебил ее:
— Малина должна прочувствовать то же, что я после смерти Олеси и Жанны. Это дело принципа. Я придумаю, как поквитаться.
— Не всегда месть сладка, — тихо возразила Настя. — Таня права: достаточно уехать в недоступную зону, чтобы Малина начала страдать. Ты ведь этого добиваешься?
Парень подмигнул.
— Дать деру — это мелко. Все путем, выкрутимся.
Всю неделю Матвей провел взаперти.
Малина делала слабые успехи. Ей плохо давались современные слова. Козыряя навыками, она частенько вставляла новое словцо не в жилу. Из любимого: светёлка с прожектором.
К тому же, у Малины участились острые припадки воспоминаний. Как бы Матвей ни возводил свою клевету в ранг непреложной были — Малина стенала по Лексею и уличала Матвея во лжи, свято веря в то, что век назад повстречала и Лексея, и Матвея, а вернулась только за Лексеем.
К середине каникул недоверие взметнулось до критической отметки.
Убегая от перепалок, Матвей прятался в столовой или пришкольной беседке. Туда часто захаживал Леша. Он опять закурил и нагло стрелял сигареты.
После того, как машины разлетелись по городам, Леша и Матвей осели в своих спальнях и больше недели не подавали ни слуху, ни духу. И вот пару дней назад их тропинки пересеклись в беседке. Леша костерил Малину всеми комбинациями непристойностей. Сам Матвей почти не слышал и не видел, что происходит вокруг и украдкой следил за окнами спальни.
— Кажется, останусь на второй год, — иногда жаловался Леша. — Математик вообще рехнулся, пятый раз переписываю тест — всё равно двойка.
— Позвони репетитору, пока клеточки в журнале не закончились, — ухмылялся Матвей.