Результатом встречи Извольского с Эренталем в Бухлау явилось устное соглашение о том, что Австро-Венгрия аннексирует Боснию и Герцеговину, уведомив предварительно Россию о своих намерениях. Взамен Австро-Венгрия займет благожелательную позицию, если Россия сочтет необходимым предпринять шаги, чтобы добиться свободного прохода для русских военных судов через Дарданеллы. Затем Извольский посетил Германию, Италию и Францию. На железнодорожной станции под Парижем он прочел в газетах, что Австро-Венгрия планирует аннексию Боснии и Герцеговины. 6 октября в Вене было официально объявлено об аннексии, о которой Извольского не предупредили.

В Лондоне его ждало горькое разочарование. Грей отказался поддержать планы России по пересмотру статуса проливов. В самом деле, трудно было бы объяснить английской общественности, почему Британия должна поддержать Россию против Турции в тот самый момент, когда там свергнут кровавый султан и установлено революционное правительство.

В течение нескольких следующих месяцев Австро-Венгрия, Сербия, Россия и Германия держали Европу на грани войны. 22 марта 1909 г. германский посол в Санкт-Петербурге граф Ф. Пурталес потребовал, чтобы Россия признала аннексию Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией. Извольскому было ясно, что Россия либо должна принять этот факт, либо начинать войну с Австро-Венгрией и Германией в защиту Сербии. Россия подчинилась германскому ультиматуму.

В напряженные месяцы с октября 1908-го по апрель 1909 г. Россия не всегда уделяла внимание Персии, временами действуя вместе с британцами в поддержании неустойчивого равновесия между шахом и националистами. В ноябре Гартвиг наконец покинул Тегеран, хотя жена его осталась и продолжала оказывать на двор значительное влияние. Русскому поверенному в делах Саблину стало известно, что шах намеревается опубликовать манифест с выражением своего намерения не восстанавливать меджлис, который противоречит религии и взглядам народа. Российское и британское представительства одновременно призвали шаха вспомнить обещания, которые он дал Британии и России. В тот же день, несколько позже манифест был опубликован. Он был адресован муджахидам Тегерана, которых шах заверял в том, что будет защищать ислам и законы Пророка: «Теперь, когда вы доказали, что учреждение меджлиса противоречит исламу, и объявили меджлис «харам» (запрещенным), и муджахиды в провинциях пришли к такому же решению, мы отказываемся от нашего намерения, и меджлис упраздняется».

Посланники России и Британии нанесли визит шаху. Он встретил их жалобами на опасность нового созыва меджлиса, утверждал, что духовенство против меджлиса и персидский народ не готов к этому. Дипломаты предложили ввести более жесткий избирательный закон, который мог бы предотвратить избрание несведущих депутатов. Шах высказал заинтересованность и обещал назначить консультативный совет для разработки нового избирательного закона. «Согласно моему убеждению, – телеграфировал Саблин, – разделяемому британским посланником, на этот раз не существует основы для принятия мер по давлению на шаха».