Таким образом, можно констатировать, что собрание Долгорукова не исчезло бесследно, что через 100 лет после похищения оно существует, но, увы, многого и очень важного в описи Зимнего дворца не обнаруживается.

Повторим, что как раз отсутствуют многие волнующие воображение письма — нет Гюго, Гарибальди, Мадзини, Кавура, Бисмарка, Каткова, Тьера, их нет не только в царском собрании — знатоки Гюго вообще не знают его писем к Долгорукову. Однако в отчетах Романна мы ловим отдельные фразы этих посланий[490].

Как уже говорилось, в жандармской описи названия этих документов легонько зачеркнуты и возле них пометы красным карандашом. Подобные бумаги, особенно письма государственных деятелей, обычно сохраняют, а не уничтожают; скорее всего, именно они были представлены на прочтение Александру II (ведь царь велел обратить особое внимание «на частную переписку князя»). Но что же потом стало с перепиской, где она? По многим книгам, справочникам, путем «опроса экспертов» разыскивались любые, пусть самые незначительные, письма к Долгорукову. Ведь «письма к...» — это послания, которые князь получил, а после агент Романн захватил.

Поиски долго были абсолютно без результата, но однажды в книге В. Невлера «Эхо гарибальдийских сражений» (вышедшей в 1963 г.) встретилось факсимиле письма Гарибальди к П. В. Долгорукову: 10 сентября 1867 года итальянский революционер благодарит за посланные ему мемуары князя. В примечаниях к тексту архивная сноска: Центральный государственный исторический архив в Ленинграде, фонд 931, опись 2, дело 21, лист 1.

Фонд 931 — это архив князей Долгоруковых; разумеется, не Петра Владимировича, но его родственников, для которых «князь-республиканец» был вредным побегом на старинном родословном древе.

Поскольку письмо Гарибальди значилось в списке Романна, легко конструировалась следующая гипотеза: фамилия Долгоруковых слишком знатна, чтобы оставлять ее в неведении насчет захваченного архива. Даже часть переписки осужденных декабристов, не имевшая прямого отношения к следствию, была после приговора возвращена родственникам. Переписку князя Петра Долгорукова царю неудобно было не вернуть в семью (за исключением лишь таких документов, как письма Ивана Гагарина: Гагарин почти эмигрант, в письмах говорится о Герцене, порицается православие...). Но если в фонде 931 сохранилось письмо Гарибальди, то, по логике, там же, рядом, должны лежать и другие...

Был обследован весь фонд 931 — архив Долгоруковых, состоящий в основном из бесконечной фамильной переписки: рядом с опубликованным письмом Гарибальди Петру Долгорукову хранились еще два послания тому же адресату: Англия, 1860-е годы, подпись Вудхауз. Они значатся и в описи Романна — любопытные послания английского общественного деятеля, явно сочувственные эмигранту[491]. Но более ничего... Поиск «долгоруковских бумаг» необходимо продолжать.