Такие же сведения были получены следствием белых властей от П. В. Кухтенкова, который в июле 1918 г. на протяжении двух вечеров слышал разговоры собиравшихся участников расстрела и захоронения: П. 3. Ермакова, А. Е. Костоусова, Н. С. Партина, В. И. Леватных и между собой, и при встречах с председателем Верх-Исетского совета С. П. Малышкиным и коммунистом А. И. Кривцовым. Разговоры шли не только об убитой Царской Семье, но и об отдельных ее членах, о том, как они выглядели, о первой попытке захоронения и о перезахоронении⁴². Осталось множество косвенных показаний (родственников, близких знакомых непосредственных участников убийства, захоронения), просто свидетелей, отмечавших, что под Коптяки, к Ганиной яме, были доставлены именно тела убитых в доме Ипатьева, об усиленной охране этого места, намеченного для захоронения, еще с ночи крупными нарядами красногвардейцев, основную силу которых составлял 2-й Екатеринбургский эскадрон. Этот эскадрон был сформирован из части состава 1-го Екатеринбургского эскадрона (и пополнения), переданного в начале мая 1918 г. в распоряжение главнокомандующего Оренбургским фронтом В. К. Блюхера и отправленного туда вместе с 1-м Уральским стрелковым полком РККА. В 1950-1960 гг. при разработке темы по истории формирования и боевых действий Уральской партизанской армии Блюхера автору довелось встречаться со многими еще здравствовавшими бывшими красноармейцами из ее состава⁴³. Беседовал я и с некоторыми бывшими бойцами 2-го эскадрона, в частности с упоминавшимся уже С. С. Постни — венгром, осевшим в России, долгое время работавшим в административно-хозяйственной части Свердловского горного института. Постни рассказывал, что бойцы эскадрона группами отъезжали с постов к автомобилю, к пролеткам, на которые перегрузили трупы, к Ганиной яме, к шахте, у которой трупы лежали довольно долго, и рассматривали их, расспрашивали участников и свидетелей убийства о кровавых часах в доме Ипатьева. Это были трупы членов Царской Семьи. Не сомневались в том, что для захоронения в шахте привозили Царскую Семью и крестьяне-коптяковцы, ибо все было обставлено предосторожностями, чрезвычайно охраняемо, а потом осталась масса вещественных улик. Крестьянин из Коптяков Н. В. Папин и скрывавшийся в деревне офицер А. А. Шереметьевский показывали, что «до того глухая, заросшая травой» дорожка к руднику оказалась «накатанной», видно было, что по ней «какие-то экипажи проехали», дорогу преграждала охрана, слышалось «непривычное ржанье множества коней», затем «было прекращено всякое движение по коптяковской дороге, и рудник был оцеплен заставами»⁴⁴.