В воспоминаниях И. П. Мейера мы находим сведения об участии в охране упомянутого 2-го Екатеринбургского эскадрона, в котором состояло немало бывших австрийских военнопленных, которых он знал по долгу службы и лично⁴⁵. Находился в охране и визовский отряд Ермакова. В его составе были и упоминавшиеся в связи с показаниями П. В. Кухтенкова коммунисты. Отряд (дружина) за жестокость, убийства не только противников советской власти, но и мирных жителей вообще, насилия и грабежи обрел самую дурную славу. О моральном облике ермаковских молодцов свидетельствует характеристика встречи с ними при доставке тел убитых, данная в «Записке» Юровского: «Проехав Верх-Исетский завод в верстах 5, наткнулись на целый табор — человек 25 верховых, в пролетках и т.д. Это были рабочие (члены Совета, исполкома и т.д.), к-ых приготовил Ермаков. Первое, что они закричали: "Что ж вы нам их неживыми привезли?!" Они думали, что казнь Романовых будет поручена им. Начали перегружать трупы на пролетки, тогда как нужны были телеги. Это было очень неудобно. Сейчас же начали очищать карманы — пришлось и тут (как и в доме Ипатьева, где сразу же началось воровство со стороны охранников. — И. П.) пригрозить расстрелом и поставить часовых»⁴⁶. Склонностью к грабежам, воровству отличались и многие бойцы эскадрона, который за это и за недисциплинированность на некоторое время ранее даже расформировывался.

Пытавшиеся было утром проехать и пройти по дороге в Екатеринбург крестьяне Коптяков задерживались и прогонялись обратно под угрозой расстрела за неподчинение. Разъезды и пешие заставы заявляли им, что запрет вызван продвижением по дороге воинской части с артиллерией. Так, крестьянка Н. П. Зыкова с сыном Н. С. Зыковым рано утром 17 июля выехали в Екатеринбург и наткнулись в урочище Четыре Брата на пеших и конных красноармейцев, часть которых двигалась на телегах. Конные во главе с известным ей С. П. Вагановым повернули их с руганью назад. Вернулись в Коптяки, а там: «Когда она прискакала в Коптяки, вся деревня слушала ее.

Крестьянин Н. М. Швейкин потом показывал: «Как Настасья приехала, весь народ взбулгачила: войско идет. Сказывала она, что у самых у Четырех Братьев, как только они доехали до них, им попалось войско. Войско, говорит, идет, а сзади чего-то везут в автомобиле. Так она и сказывала про автомобиль... Все это Настасья нам рассказывала на улице при всем собрании»⁴⁷.

Скрыть место захоронения, как было рассчитано, не удавалось. Сказалось двухчасовое опоздание с убийством из-за задержки телеграммы-приказа из Москвы, а также из-за плохой проселочной, еще не просохшей дороги, по которой автомобиль вообще никогда не ходил. На место захоронения перед рассветом, когда собирались перевезти трупы, или несколько позднее прибыли все руководители области, в большей или меньшей степени задействованные в деле Семьи Романовых. Уже приводились сведения М. А. Медведева (Кудрина) о приезде на легковом автомобиле вслед за грузовиком Голощекина и Юровского⁴⁸. Один из них — фактически первый руководитель области, второй — глава облчека, ставший не только главным палачом, но и руководителем захоронения. Есть данные о том, что там находились А. Г. Белобородов и П. Л. Войков. И. П. Мейер весьма правдоподобно сообщал: «Когда мы приехали на нашей коляске, то горело несколько костров, вокруг которых сидели красногвардейцы. Голощекин, Белобородов, Войков и Юровский стояли в группе отдельно, недалеко от которой Ермаков спал около костра»⁴⁹. Но Мейер указывает на приезд с ним и присутствие А. Мебиуса — председателя ревштаба. Вновь напомню, что это мог быть представитель центра, действовавший в дальнейшем под именем А. Е. Лисицына.